– Ваш муж возглавлял профком, вот я и подумал. Может быть, кто-то разобрался с ним в связи с работой по профсоюзной линии.

– Не знаю, – поежилась Трутова.

Теплый спортивный костюм на ней, поверх меховая жилетка, а все равно холодно.

– Я слышал, у вашего мужа были какие-то трения с Лазаревым, владельцем комбината.

– Не то чтобы трения. – Зубы Трутовой вдруг отстучали дробь.

– Вам холодно, может, в дом пройдем? – спросил Стасов.

– Нет!

– Почему нет? – удивленно повел он бровью.

– Не могу я там одна находиться… – Альбину Сергеевну натурально затрясло.

– А с вами никого нет?

– Мама только завтра подъедет.

– Мама подъедет, а от вас только ледышка останется, – совсем не весело улыбнулся Егор.

– У меня есть чем согреться! – заявила она.

– Кстати, вам это сейчас точно не помешает. – Он приложил палец к горлу.

– Да нет… В бане печка, огонь разведу… В баню пойду, а домой нет.

– Могу составить вам компанию. – Егор повел бровью, нехорошо удивляясь самому себе.

Надо же, сначала сказал, только потом подумал. Он собирался сказать, что имел в виду совсем другой смысл, ему просто нужно поговорить, прояснить некоторые моменты в интересах розыска и следствия, но Трутова как будто и не заметила аморальной подоплеки в его предложении. Более того, кивком указала в сторону гаража.

– Нужно прояснить кое-какие моменты, – все-таки сказал он.

– Калитку только закрою.

Пока Трутова отгораживалась от внешнего мира, Егор позвонил Максу и отпустил его домой. Пусть едет, а он потом сам пешком доберется, идти не так уж и долго.

Баня находилась за домом, а вела к ней дорожка, сворачивающая за угол гаражного блока. Серьезная такая банька, полутораэтажная, в едином стиле с домом. В трапезной печь-камин, огонь в которой обогревал помещение, а заодно раскалял камни в парилке. Огонь еще следовало развести.

Егор обратил внимание на то, что Трутова зашла в баню, не отпирая дверь. Она оказалась не заперта. Может, следователь попросил отпереть дверь?

Дрова находились в предбаннике, сухие, березовые. Альбина Сергеевна ловко уложила их шалашиком, брызнула на них розжигом и смело поднесла спичку. Егор осмотрел помещение, вроде порядок здесь, следов трапезы не видно, посуда на местах, бутылки в барном шкафу, как солдаты в ровном ряду. Видно, Трутов не приводил сюда посторонних, во всяком случае сегодня. А мог бы и привести. Женщину. И сегодня.

Егор звонил Малахову, говорил, куда и зачем собрался. И начальник внес важное уточнение. Оказывается, в районе двадцати ноль-ноль Трутов привез в дом женщину. Кого, Малахов не уточнил, но Стасов догадывался. Уж очень разволновался Малахов, когда увидел кулон, сфотографированный Максом…

– А следователь здесь был? – спросил Егор, осматривая дверцы барного шкафа.

Не видно следов дактилоскопического порошка на стекле, очевидно, не работали здесь эксперты. Впрочем, что здесь можно найти? Что здесь интересного для преступников?

– Ну так, зашел, посмотрел, – глядя, как разгорается огонь, сообщила Альбина. – Ничего не сказал.

– Вы открыли ему дверь?

– Да нет, дверь была открыта.

– Она всегда у вас открыта? – спросил Егор.

– Когда как… А что?

– Нет, ничего.

– Вас интересует, как Юра жил здесь без меня?

– Если честно, меня интересует все.

Егор отодвинул кресло подальше от стола, собираясь сесть.

– Он не был бабником.

– Очень хорошо.

– И меня очень любил!

– Не сомневаюсь! – Егор сел, устраиваясь поудобнее.

Он всем видом давал понять, что готов слушать долго и внимательно. При этом он краем глаза держал под наблюдением входную дверь. Мало ли, вдруг убийцы решат вернуться на место преступления.