У нападавших было численное преимущество. Их было четверо – преступников, готовых к любой жестокости. Но для Рашида они были всего лишь крысами, пытавшимися оказать сопротивление филину.

Лейле казалось, он не замечает ее присутствия. И единственное, что имеет для него сейчас значение, – удовлетворить требования мучающих его демонов.

Она решилась на последний шаг, не дожидаясь момента, когда уже ничего невозможно будет исправить.

Она дотянулась до его руки и вздрогнула. Даже через несколько слоев теплой одежды она моментально почувствовала электрический разряд его стальных мускулов, пронзивший ее от макушки до кончиков пальцев ног.

Лейла попыталась унять дрожь в голосе.

– Может, позволишь им пережить последствия совершенного преступления? К тому же они еще не скоро придут в форму.

Он бросил на нее ожесточенный взгляд и внезапно разжал кулаки, и похититель сполз на землю, очевидно потеряв сознание.

Лейла испытала неимоверное облегчение, чувствуя, как с первым за долгие минуты глубоким вздохом в ее легкие проникает морозный декабрьский воздух. Рашид уже убивал. Но убивал врагов во время долгих трех войн. Сейчас все по-другому. И она не могла позволить ему взять на себя грех убийства, пусть речь шла об отъявленных отморозках.

Он молча смотрел на последствия своих ударов, и Лейле казалось, что она слышит, как его демон шепчет ему на ухо, что он должен довести до конца начатое дело. Но, видимо, Рашид уже вернул утраченный контроль и превратился в того, кем был всегда, – рыцарем ультрасовременного пустынного королевства, у ног которого лежал весь мир и его жители.

Он вытащил из кармана мобильный, вызвал полицию и скорую помощь. Затем обратился к ней:

– Они тебя не ударили?

Услышав его вопрос, она наконец почувствовала следы их рук по всему своему телу. Сильнее всего боль ощущалась с левой стороны подбородка. Она инстинктивно притронулась к нему.

Рашид подвинул Лейлу под луч фонаря. Она задрожала от прикосновения его рук, удивленная резкому контрасту между его жестокостью к нападавшим и нежной заботой о ней. Убрав ее руку от лица, он внимательно всмотрелся в след от удара:

>– Пожалуй, за это их стоило убить.

>– За хук справа?

>– За то, что он положил начало насилию, которое заставило бы тебя жить в постоянном страхе. Они заслуживают смерти. – Рашид попытался отойти, но Лейла предприняла попытку задержать его, прекрасно понимая нелепость этого. – Расслабься, я всего лишь хочу заставить их мечтать о смерти.

>– Может, предоставим это закону?

В его взгляде мелькнула тень разочарования.

>– Хочешь, чтобы я их отпустил?

>– Конечно нет. Просто я верю в справедливость.

>– Что ты считаешь правомерным наказанием за нападение на беззащитную девушку с целью ее похищения и, возможно, последующего убийства?

Лейла нервно закусила губу.

– Когда ты это озвучил, стало ясно, что смертная казнь в данном случае уместна. Но всего этого не случилось.

> – Только потому, что я остановил их.

> – И мы не можем наказывать их за то, чего не случилось. Но только за то, что уже произошло.

> – По местным законам – возможно. Но в тех местах, откуда я родом, только хаддаль херабах применим к этим отморозкам.

Лейла вздрогнула, вспомнив жестокое наказание, которому подвергались преступники, пойманные на месте преступления в их родном королевстве, – им отрезали руку и противоположную ногу.

Посчитав тему исчерпанной, Рашид повернулся к лежащим у стенки похитителям. И вдруг она это заметила – просачивающееся сквозь ткань пальто красное пятно. Она прикоснулась к нему, почувствовав под пальцами тепло крови, которое ни с чем невозможно спутать.