Но во время и после моего развода произошла забавная вещь. Так же, как радость, из моей жизни исчезло и желание готовить. Конечно, я продолжала стряпать полезные блюда для троих сыночков, но сам акт приготовления пищи стал утомительным и пресным. Я потеряла вкус к еде и в каком-то смысле к жизни.

Моя старая подруга и бывшая соседка по комнате Натали, однако, сыграла большую роль в улучшении этой ситуации. Помните о том ужасном дне, который я описала в предыдущей главе? Когда она пришла в мой дом в темнейший миг? Я впустила ее, и она убрала беспорядок на кофейном столике, чтобы освободить место для небольшого пиршества. Она принесла с собой фрикадельки из магазинчика деликатесов, которые мы обе любили, отличный сыр, красное вино, виноград, ароматный, сочный, яркий как из мультфильма!

– Держи, – сказала она, протягивая мне тарелку. – Съешь кусочек.

Вначале я капризничала, словно привередливый карапуз. В те месяцы, когда моя жизнь распадалась на части, я запретила себе ощущать вкус и отказалась от любимой еды. Прошло столько времени, что казалось странным вновь насладиться чем-то по-настоящему, но Натали меня подбодрила.

– Ешь, – попросила она, наливая мне стакан вина.

Помню, как положила фрикадельку в рот. Оттенки вкуса взорвались, точно петарды. Я смыла их бокалом отличного мальбека, затем съела еще одну фрикадельку, заела ее кусочком овечьего сыра манчего и ломтиком гауды, который можно описать лишь одним словом – волшебный. Помню его дымный привкус и зернистую структуру до сих пор.

– Отлично, – заявила Натали, снова наполняя мой бокал. – А знаешь, ты с этим справишься.

Я кивнула и подтянула ноги к груди, испытывая благодарность за то, что она, будучи настоящим ангелом, удержалась от комментирования моей уродливой пижамы. Поистине омерзительной, ребята. Желтой с красными звездами, а на коленке – дыры.

Когда подруга ушла от меня в тот день, я отправилась в кровать с полным желудком, спокойная, гораздо более счастливая, чем была на протяжении многих месяцев, благодарная за ее дружбу и за то, что Натали разбудила часть меня, дремавшую слишком долго.

На следующий вечер я решила приготовить ризотто. Подготовка к этому действу напоминала сражение – с самой собой. Вооружившись подходящей кастрюлькой, большим куском сливочного масла и бутылкой оливкового, а также деревянной ложкой, я робко подошла к плите. Я нависла над казанком, размешивая масло, затем добавила чеснок. Потом туда же высыпала резаный лук и рис, наблюдая, как заблестела смесь, и наконец влила белого вина и бульона. Склонилась над кастрюлькой, вдыхая полную пара, возносящуюся вверх благодать, в то время как мой младший сынок играл с поездом в кухне. «Ризотто – чистка лица» – так я называла это раньше, в более счастливые времена. Я улыбнулась себе, хотя рядом не было людей, взрослых по крайней мере, с которыми я могла бы поговорить.

Да, у меня не было мужа, охотно ожидающего свежее кулинарное творение, да и вообще никакого мужчины, и некому было помочь мне с посудой в этот вечер и в следующий тоже, ну и пусть, сказала я себе. Просто готовь.

И я готовила, в тот вечер и все следующие – сначала с горем пополам. То сковорода подгоревших брауни, то унылая паста примавера. Но вдруг получились великолепные баклажаны пармезано и охапка нутовых оладьев. Тающий во рту глазированный в мисо палтус с салатом из соба-лапши, приправленной имбирем и соевым соусом, настолько замечательным, что я почти разревелась. Может, моя жизнь и лежала в руинах, но я начала припоминать кое-что уже выученное: хорошая еда может… исцелять.