- Есть! У нас все есть! - важно заявил водитель и тут же хихикнул: - Нормальной жизни нет, а так все есть!
Варвара скосила на него глаза, прикидывая, что он имел в виду.
- Меня, кстати, Славой зовут! - представился мужичок.
- Очень приятно.
- Слухай сюда, Варвара! Я тебе сейчас такую историю расскажу, закачаешься!
Их действительно хорошенько тряхнуло на повороте.
- Сказ мой тебе будет про монаха-отшельника.
- Это когда было? - решила уточнить Варвара.
- Что значит, было? - подскочил Слава. - Есть!
- В смысле, он тоже живет на острове?
- Не-не, его призрак бродит по округе уже несколько веков!
- И что же он делает? - скептически усмехнулась она.
- О... дел у него много! Следить, значит, чтобы всякий преступный элемент не разбежался. А еще, - мужичок зыркнул на нее "страшными" глазами, - забирает заблудившихся путников в свою тайную обитель. И ходу оттуда обратно нет...
- Так путники-то живые, - резонно заметила Варвара, а затем ахнула: - Или нет?
- Хороший вопрос! Кто замерзает, кто тонет, кто в лесу гибнет - всем им дорога в заброшенный монастырь на болотах.
- И что же, видел его кто?
- А то ж! Иначе бы и не говорили! Идет он, значит, с огненным факелом, чтобы заблудшие души его видели, и, это самое… уводит, короче...
- Ох, ё...
- Твоя правда, Варвара! Именно так и есть!
ФСИН* - Федеральная служба исполнения наказаний.
9. Доктор не приедет
Егор уже полчаса ходил вокруг своего хвостатого постояльца, почесывая затылок и примеряясь к тому, как освободить пса от веревки. Нет, так-то он, конечно, знал, как это сделать - вон и большой охотничий нож уже приготовил, и кипяченую, теплую еще воду из печи достал. Этого пса бы, по идее, следовало сначала в бане отмыть хорошенько, но уж больно тот был слаб. К тому же, наверняка простужен. Про кишечных паразитов и блох даже думать не хотелось, но у бродячих животных подобный зоопарк в анамнезе вперед всего остального стоит. Следовало избавляться от всего постепенно, ведь в медицине, как известно, главный постулат - не навреди.
- Повезло тебе, ушастый, - усмехнулся он и присел на корточки, - что баня не топлена. А то бы я тебя веником отходил хорошенько.
Пес нахмурил густые, с тонкими белыми волосками брови и положил морду на передние лапы.
Егор протянул руку ладонью вверх и дал себя обнюхать.
- Я - Егор, а ты? - мужчина дотронулся кончиками пальцев до собачьей переносицы. - Может, Бим? Или Бом? Или Шарик? Ладно... Если не против, я буду звать тебя Джек. Дай, Джек, на счастье лапу мне...
Он мягко огладил горячую голову собаки, потрепал за ушами и замер, нащупав веревочный нарост на шее.
- Смотри, эта дрянь доставляет тебе массу хлопот и боли. Есть предложение: я ее снимаю, и мы с тобой торжественно сжигаем ее в печке. Как тебе такое?
Пес следил за каждым его движением. Егор встал и подошел к столу. Взял нож. Ответом на его действия стало глухое рычание.
- Понял, - он положил нож обратно и задумался. Порывшись в аптечке, нашел маникюрные ножницы. Спрятав их в ладони, Столетов вернулся к собаке и присел на корточки.
Пес опять положил голову на лапы и протяжно вздохнул.
- Нож ты знаешь... - вслух рассуждал Егор. - И, наверное, не в смысле, что им колбасу нарезают. Что-то мне подсказывает, что и при пальпации я у тебя много чего поганого на шкуре найду. - Он уже успел заметить выболевшие и затянувшиеся раны на ногах и тощем бедре. - Били тебя, парень? - Егор стал гладить по жесткой шерсти одной рукой, а второй аккуратно вздевывать пальцы в дужки ножниц. - И меня в детстве дворовые били. Отец говорил: не обращай внимания, а я не мог. Понимаешь, характер у меня дурной. Другому бы раза хватило, а я нет - как же без сдачи? Один раз спустишь, потом вообще на шею сядут. Каждый будет пинать и шпынять. Эх, видел бы ты меня тогда! Синяки вообще не проходили! Нос как груша, бровь рассечена... А отец у меня врачом был, известным, очень хорошим... А я его позорил...