Он сглотнул и перехватил ружье в другую руку. Держа пса в поле зрения, обошел животное. Псиное дыхание облачками вырывалось из черных ноздрей и пасти, но пены, как боялся Егор, не оказалось. Вокруг собачьей шеи он заметил даже не ошейник, а толстую бечевку, которая практически вросла в загривок.

"Это наш, материковый, - подумал Егор. - На Огненном собаки на довольствии. Там народ сам жрать не будет, а собаку накормит. На Сладком тоже все четвероногие наперечет. С какой-то деревни убег парень..."

- Убег? - задал он вопрос спокойным голосом и подошел к калитке. Постоял там, рассматривая кривую цепочку следов

Нападения он не боялся. Пес был вымотан и истощен. Однако быть уверенным в том, что тот не укусит, было по меньшей мере глупо. Такие бродяги, как этот, будут защищаться до последнего. Вон как зыркает на него мутным желтым глазом.

- Что же мне с тобой делать? - снова сказал Егор и обернулся к дому. Подумав, вздохнул: - В общем, я тут один живу, гостей не ждал. Да и гостей надо с радостью встречать, а не с ружьем. Как я понимаю, тебя твоя жизнь тоже не особо радовала. - Он открыл дверь: - Смотри, я дважды приглашать не стану. Из угощения только вчерашняя гречка. Хочешь, приходи.

Не спеша, Егор вошел в сени и просунул под дверь толстую щепу, оставив не широкий, но достаточный проход. В избе он вытащил из печи чугунок, соскреб кашу в миску и облизал ложку. Спиной почувствовал взгляд из сеней. Усмехнувшись, поставил миску посреди комнаты, а сам полез на печку, откуда спустил старенькое ситцевое одеяло, на котором сушил поздние грибы. Запах еще щекотал ноздри, но Егор ни разу не слышал, чтобы собаки имели что-то против грибов. Вон отец рассказывал, что была у него собака Джекки, так та и дыню лопала, и арбуз за милую душу. Сам-то он ее не помнил... Или помнил?

Он вздохнул и посмотрел на дверь. Пес замер в проеме и трясся, будто под воздействием электрошока.

- Ешь! - Егор указал на миску. - И это, - он показал на одеяло, - тоже тебе. Спать. Понял? Сюда кладу. - Он свернул подстилку пополам и медленно положил под лавку. - И давай, думай быстрее, избу выстудишь.

Отвернувшись, Егор сел за стол и взял ручку. Затем раскрыл толстую общую тетрадь и подул на замерзшие пальцы.

По полу зацокали собачьи когти. Краем глаза Егор стал следить за собакой. Пес остановился. Миска заелозила по полу.

Отложив ручку, он потер лоб и посмотрел на кожаную аптечку, которую привез с собой.

- Так, ну хлоргексидин и левомеколь у меня есть. Бинты там, баниоцин, пластыри... Но что-то ведь еще и отдельно собачье надо. Как думаешь, у тебя ведь, наверное, полная кормушка заразы, а?

Пес поднял на него слезящиеся глаза и едва заметно дернул кончиком хвоста.

Егор отвел взгляд, поежился и пожевал губами. Как ни крути, а придется опять тащиться на Сладкий.

- И какие лешие тебя принесли?.. - покачал он головой.

7. Несчастливая женщина

Сквозь сон Варвара услышала, как захлопнулась дверь купе. Зевнув, она потянулась, но тут же уперлась руками в основание полки над головой.

Соседка складывала вещи, и Варя, опустив ноги, наконец села.

- Подъезжаем? – спросила она и снова зевнула в ладонь. – Темно как…

- Я не стала свет включать. Решила - куда торопиться? Минут пятнадцать в запасе еще есть, - ответила женщина и тоже села.

Тусклые блики дорожных фонарей время от времени выхватывали из темноты ее лицо, но Варе никак не удавалось рассмотреть его выражение. Хотя, если подумать, ранним утром оно у всех одинаковое – немного припухшее, слегка растерянное и зачастую хранящее следы от подушки или руки.