– Что это? – спросила, принимая из его рук какие-то три разные по диаметру таблетки и стакан воды. Водичка была очень даже кстати.

– Это иммуностимуляторы, и аспирин, – коротко пояснил он. – Твоему организму сейчас не помешает помощь.

– Спасибо, – благодарно отозвалась я, проглотив разом лекарство, стараясь не уронить при этом вниз одеяло, придерживая его локтями.

Осушив стакан воды, я вернула его ему в руки, и от меня не ускользнули сбитые в кровь костяшки пальцев.

Со странным чувством уставилась на них, не в силах оторвать взгляд.

– Ты сильно избил их? – осторожно подбирая слова, спросила, пропуская сквозь себя неприятное волнение.

– Волнуешься за них? – его красиво очерченные брови приподнялись вверх, но бесстрастное выражение лица при этом не изменилось.

Волновалась ли я за них? Прислушалась к своим внутренним ощущениям. Нет, я не волновалась за них абсолютно. Мне было плевать, пусть даже он избил их до полусмерти. Но как тогда объяснить это неприятное чувство в груди? На самом деле, меня очень тревожило то, что он с такой лёгкостью может калечить людей. Это просто ненормально.

Серьёзно посмотрела на него.

– Я волнуюсь за тебя.

– Не стоит, – он поднялся с кровати и вернулся в своё кресло, опустив пустой стакан на рядом стоящий низкий столик.

– Ты можешь кое-что мне объяснить?

Этот вопрос и интонация, с которой он прозвучал, мне не понравились. Внутри все стянуло тугим узлом от нехорошего предчувствия.

– Что ты делала одна ночью на дороге, когда эти двое подобрали тебя?

Вот и все. Это прозвучало почти как приговор. Признавайся теперь во всех своих грехах и глупостях, Рая.

Ну как ему сказать, что я напилась, сбежала от заботливой подруги, заблудилась? Как сказать, что игнорировала звонки человека, который хотел защитить меня, до тех пор, пока мой телефон не разрядился?

Мне хотелось провалиться сквозь землю, но только не признаваться ему в этом.

– Я… Просто… Мы были в клубе, я выпила лишнего и… Захотелось побыть одной, прогуляться. А телефон сел, – усиленно изучая взглядом белоснежный пододеяльник, выдавила из себя признание.

– Зачем ты села к ним в машину?

Подняла глаза и поймала на себе его испытующий взгляд.

– Они сказали, что таксуют, и обещали подвезти.

– Разве мама тебя не учила, что нельзя доверять словам незнакомцев?

– Учила, – тихо ответила я, снова опуская глаза.

Он молчал, а я боялась на него посмотреть. Было так стыдно, что хотелось умереть.

– Я бы выпорол тебя, – раздался его спокойный голос спустя несколько мгновений. – Не сейчас, тебе вчера итак хорошо досталось. Но позже выпорол бы обязательно. Если бы только ты была моей.

Внизу живота отчего-то разлилось горячее волнение, стало труднее дышать, взгляд сам собой метнулся к нему.

Хотелось прокричать ему: «Выпори меня! Выпори, только не смотри с таким холодом! Выпори, ведь я твоя! И всегда была твоей…»

Но, конечно же, я не прокричала. Не осмелилась. Струсила, что он тут же с удовольствием бросится выполнять мою просьбу.

На мгновение представила эту картину, и лицо сразу обдало жаром. Снова опустила взгляд, пытаясь справиться с эмоциями.

Он поднялся с кресла и медленной походкой приблизился к кровати. Взял меня за руку и мягко потянул на себя, вынуждая оставить одеяло и подняться на ноги.

От его близости и прикосновений по телу разлилось дикое волнение, руки задрожали, и он увидел это. Притянул к себе ещё ближе и заключил в объятия. Зарылся носом в мои волосы, с силой втянул воздух, заставляя мою спину покрыться миллионами мурашек.

Что творилось со мной в этот момент, не передать словами, но сильнее всего я испытывала неловкость. Вчера я много танцевала, потела, да и местами в том клубе было очень накурено… Должно быть, мои волосы источали тот ещё запах.