Владимира Голицына она помнила с его детства, мальчик часто появлялся в домах этого разветвлённого княжеского семейства, а Варвара дружила с десятком его кузин. Она и не заметила, как милый ребёнок вырос и превратился в весёлого и остроумного красавца, а потом Владимир ушёл на войну и вернулся героем. Вся грудь его парадного мундира блистала орденами, а лёгкая хромота из-за ранения в щиколотку даже придавала ему какой-то романтический шарм. Варваре никогда не приходило в голову, что этот голубоглазый двадцатилетний Аполлон может посмотреть в её сторону, и она не поверила своим ушам, когда однажды Владимир пригласил её на вальс и признался в любви:

– Барби, я давно люблю вас и таскался с визитами к родне в надежде, что вы приедёте в гости к тёткам или кузинам. Я мечтал, что вернусь героем и вы наконец-то увидите меня в истинном свете.

Княжна тогда, может, впервые в жизни не нашлась, что сказать. Она посмотрела в яркие голубые глаза своего поклонника и прочла в них такое восхищение, какого ещё никогда не встречала. Сердце её дрогнуло. Наверное, Варваре не стоило давать такую слабину, но как можно в сорок лет, когда ты уже смирилась с тем, что никто и никогда тебя не полюбит, не отозваться на столь сильное чувство? Варвара не смогла устоять, а новый поклонник со всем пылом молодости бросился её завоевывать. Шаг за шагом пробирался он всё дальше и дальше, а когда они оказались в постели, отступать стало уже некуда. Молодой пыл и неудержимая страсть Голицына сразили Варвару, неприступная крепость пала и теперь лежала в руинах: княжна до беспамятства влюбилась.

Вот только счастье её оказалось недолгим. Варваре и в голову не могло прийти, что молодой любовник не знал того, что при дворе было известно каждому: княжна Туркестанова – любовница императора Александра. Эта связь началась три года назад после отъезда за границу Марии Нарышкиной – фаворитка повезла на воды свою больную дочку, а государь, немного поскучав, обратил внимание на высокую, стройную и черноокую княжну Туркестанову. Варваре это, конечно, польстило, но все её иллюзии рассеялись, когда дело дошло до близости. Она-то надеялась хотя бы на симпатию, но у императора не было к ней ни малейших чувств. То, чем он занимался с Варварой, нельзя было назвать «постелью», Александр Павлович приходил справить нужду и не скрывал этого.

«По крайней мере, я любовница государя, – успокоила себя Туркестанова. – Конечно, фавориткой я уже не стану, но хоть что-то».

Утешение было слабым, но что она могла изменить? Варварины годы неумолимо катились к сорока, связь с императором всем при дворе была известна, княжна думала, что это придаёт ей в глазах Владимира ещё большее очарование: ему было лестно тягаться с самодержцем.

Отрезвление оказалось ужасным. Полный романтических чувств, Голицын пробрался на антресольный этаж, надеясь сделать Варваре сюрприз. Но удивили его: из комнаты возлюбленной, не скрываясь, вышел император Александр, а когда Владимир приоткрыл дверь и заглянул внутрь, увиденное не оставило у него никаких сомнений в том, чем только что занималась княжна Туркестанова. Бедняга ворвался в комнату и устроил Варваре скандал. Оскорбления одно страшнее другого сыпались на её бедную голову. Последними словами были:

– Не смейте ко мне приближаться. Я презираю вас!..

Княжна даже не представляла, что будет так страдать. Ей казалось, что она трезво смотрит на вещи и понимает, что почти двадцатилетняя разница в возрасте неминуемо приведёт к разрыву. Но, оказывается, разум и сердце не всегда могут договориться. Отчаяние сводило с ума, жить не хотелось. Не раз и не два уже приходили мысли о самоубийстве. Принять яд и уйти навсегда, не мучиться…