– Эмили рассказала, что у тебя есть брат. Том, кажется?

– Да, мы двойняшки.

– А он уже здесь?

– Том сейчас озабочен собственными отношениями с Камиллой, – закатывает Сэнди глаза. – О, Камилла! – дурачится она, изображая его. – Я так тебя люблю! Камилла, почему ты не отвечаешь мне? Камилла, возьми трубку! Камилла то! Камилла сё! Ему не до отца точно.

– Вижу, ты от этой Камиллы не в восторге.

– Она меня раздражает. Ей только-только девятнадцать исполнилось, а поведение подстать двенадцатилетней прыщавой девчонке. Понятия не имею, что он в ней нашел. Они должны приехать сегодня к ужину.

– Вижу, мужчины в вашей семье предпочитают строить отношения с очень молодыми девушками, – говорю с улыбкой и Сэнди громко цокает языком.

– Похоже, что так.

Сколько я здесь уже нахожусь? Успела подружиться с дочерью Оуэна, позавтракать, поболтать и десять тысяч раз изучить пляж и его отдыхающих. Сомневаюсь, что Норд находится среди этих десяти мужчин со свисающими животами и светящимися на солнце лысинами. Пока что они здесь единственные.

Может, мы разминулись? Пока я спускалась, он поднимался по другой дороге? Однако же, если бы Норд находился на вилле, Эмили уже поспешила бы сообщить мне об этом по телефону. Куда он подевался, черт возьми?

– У вас большая семья? – спрашиваю я Сэнди.

– Думаю, самая обыкновенная в плане размера. Папа, мы с Томом, Норд, тетя Мишель с Эшли и человек пятнадцать дальних родственников, имен которых я не знаю, потому что могла видеть их лишь в детстве. Но у нас много друзей, которые давно стали нам родными.

– А ваша мама?

– Десять лет назад она вышла замуж и счастливо поживает себе Италии. Они с Лео обитают в его красивейшем фамильном особняке, а за окном простираются собственные виноградники. Она там очень счастлива.

– Как здорово! – улыбаюсь, представляя всю эту красоту. – Никогда не видела поля винограда вживую. А Мишель – сестра твоего отца? – делаю вид, что предполагаю.

– Ага.

– Эшли – её дочь?

– Да, приемная. У Мишель была подруга, которая несколько лет боролась с раком. Эшли было около десяти, когда умерла её мама. Тогда тетя и удочерила её.

– Мм. А Норд… – сощуриваю глаза и даю понять, что немного запуталась.

– Наш кузен, – спешит разъяснить ситуацию Сэнди. – Его родители погибли в авиакатастрофе, когда он был совсем маленьким. Нас с Томом тогда ещё не было. Он жил с нашими родителями, а потом родились мы и детей в доме стало больше, – улыбается Сэнди. – Кстати, он приехал на несколько часов раньше вас, – сообщает она и, сощурившись, смотрит в сторону берега. – Наверное, ещё на лыжах катается.

– Ох! – издаю нарочно.

– Что? – улыбается Сэнди, заглотив наживку. – Боишься водных лыж?

– Я боюсь всего, что связано с развлечениями на воде! Один раз попробовала на лыжах прокатиться и чуть шею не сломала. Покорить их может только силач, смельчак или просто слишком уверенный в себе человек.

– О, Норд именно такой! – поддакивает Сэнди. – Он катается на водных лыжах, обожает виндсерфинг, сноуборд и совершил много прыжков с парашютом.

– Я как-то в одном журнале читала, что прыжки с парашютом позволяют восполнить нехватку адреналина в организме. Но, если человек будет совершать их слишком часто, переизбыток этого гормона приведет к тому, что он превратится в бесчувственное создание.

Кажется, Сэнди собирается согласиться с мнением несуществующего автора такой же несуществующей статьи. Мне нужна от нее всего-то реакция, которая дальше выльется в некоторое количество аргументов. Они-то и помогут мне дополнить портрет Норда, начатый Эмили. Может, и он окажется совсем не таким, каким она описала его? Сэнди, например, очень приятная, доброжелательная и воспитанная девушка. А будь иначе, она бы уже давно дала мне понять, что настроена против Эмили.