– Ты, Вероника, ведешь не женский образ жизни, – сокрушенно качала головой мать, каждый раз пытаясь наставить меня на путь истинный. Её голос был полон заботы, но в нем также слышалась нотка разочарования. – Вот останешься старой девой, вспомнишь мои слова. Тебе давно пора и замуж выйти, и внуками меня порадовать. А ты? Даже на званых вечерах не появляешься! О балах я вообще молчу! Ну вот где ты при таком образе жизни сможешь найти себе мужа?!

Я старательно отмалчивалась, зная, что любые попытки объяснить свои приоритеты будут восприняты как бунт против традиций. А когда от меня требовали ответа, я хлопала глазками и уверяла, что вот-вот разберусь с накопившимися делами и тогда уж точно начну посещать балы. Мать поджимала губы, не веря ни единому моему слову.

Мне, в принципе, было все равно. Главное, чтобы никто не лез в мою личную жизнь. Я знала, что у меня есть свои мечты и цели, которые не укладываются в рамки, установленные обществом. Я хотела быть независимой, заниматься своим делом и развиваться, а не просто быть чьей-то женой. Но, конечно, об этом я не могла сказать матери. Вместо этого я просто смотрела в окно, наблюдая за мелькающими за окном пейзажами, и пыталась представить, каково это – быть на месте своих сестер, которые с нетерпением ждали вечера, полного танцев и флирта.

Мать как-то заявилась в дом бабушки и не нашла меня там. Естественно, я же проводила совещание с партнерами, обсуждая важные вопросы, которые касались нашего бизнеса. Мне было не до светских разговоров о новых фасонах платьев в кругу светских кумушек, которые, как мне казалось, только и ждали возможности обсудить, кто в каком наряде пришел на последний бал. Я была погружена в дела, и на вестника, присланного в лавку, просто не обратила внимания – мысли были заняты планами и стратегиями.

Вечером, когда я вернулась домой, меня ждал полноценный скандал. В том доме, который считала своим, разразилась буря. Я тогда только начала обживаться в теле настоящей Вероники, и не умела скрывать свои чувства, не знала, как говорить то, что от меня хотели услышать. Прямая и резкая, я ответила так же, как отвечала родителям в школе, когда они пытались навязать мне свои правила.

Я попросила не лезть в мою жизнь, не появляться в моем уже доме без приглашения и заниматься оставшимися двумя дочерьми. Я же спокойно со всем разберусь сама.

На меня обиделись. Вся троица. Я мысленно порадовалась и несколько дней жила спокойно, наслаждаясь тишиной и свободой. Но потом оказалось, что у матери день рождения. И она устраивает пышный прием, на который меня, конечно же, пригласили. На этом приеме меня с царственным видом простили, и даже изволили попробовать десерт, который я принесла в качестве подарка из лавки.

С тех пор я старалась держать язык за зубами, чтобы избежать новых конфликтов. Сегодня, сидя в карете, я тренировалась в улыбках. Именно так я называла свои гримасы. В темноте, в полном одиночестве, без зеркала, я пыталась научиться светским улыбкам. Получалось плохо. Каждый раз, когда я старалась добродушно улыбаться, от меня шарахались все присутствовавшие, как будто я была каким-то чудовищем. Я понимала, что мне нужно научиться быть более дипломатичной, но это давалось мне с трудом.

День выдался тяжелым. Я так и не дошла до банка, не смогла взять ссуду, и вообще, устала, как та белка в колесе, которая бесконечно крутится в своем колесе, не понимая, зачем это делает. Мысли о предстоящем вечере с родственниками и посторонними существами вызывали у меня легкое раздражение. Я не хотела снова сталкиваться с их ожиданиями и вопросами о замужестве.