– Я же уже говорил. Ты.

Нет, ну он точно маньяк! Даже слова произносит со странными, леденящими душу интонациями. Точь-в-точь Джек-потрошитель!

– Ты совсем ку-ку? Или просто на понт меня берешь? – изо рта вырывается нервный смешок. – Если так, можешь не стараться: не напугал.

Стандартная ситуация: в критические моменты я всегда смеюсь. Наверное, это мой способ не провалиться под тонкий лед паники окончательно. Удержать трезвый разум на плаву.

– Я не люблю, когда со мной играют в кошки-мышки, Вася, – еще один шаг, и Лапин оказывается так близко, что я могу разглядеть зеленоватые крапинки на темной радужке его недобро прищуренных глаз. – Не вынуждай меня действовать грязно.

– Это угроза? – повыше задираю подбородок, чтобы продемонстрировать, что я его не боюсь.

Хотя на самом деле, конечно, боюсь. До чертиков. Мы в туалете совсем одни. Что, если никто не войдет сюда в ближайшее время? Мне ведь даже крики не помогут. Они просто потонут в шумном гвалте большой перемены. Меня не услышат.

– Скорее, предупреждение, – Демид протягивает руку и снова касается моих волос. Так же, как в тот день, когда мы с ним только познакомились. Но, в отличие от прошлого раза, я не чувствую приятного трепета. Только неприязнь и острое желание как можно скорее сделать ноги. – Так как насчет прогулки, Солнцева?

Он говорит нарочито мягко, но я все равно ощущаю железо, прячущееся в его голосе.

– Иди к дьяволу!

– Хах, не поверишь, но я и так с ним живу, – усмехается парень.

А затем вдруг резко хватает мои запястья и, удерживая их по сторонам, прижимается ко мне всем телом. В поясницу больно вонзается край раковины, а реальность перед глазами стремительно мажется. Я дергаюсь назад, выкручиваю руки и поднимаю пронзительный визг. Мне даже не приходится напрягать голосовые связки – вопль рвется наружу сам собой.

– Отвали, придурок!

– Цыц, не рыпайся! – рычит он мне в ухо. – Не хочешь по-хорошему – будет по-плохому.

Очередной рывок – и мне наконец удается освободить запястья из грубых тисков. Что есть мочи толкаю парня в грудь, и он, нелепо взмахнув руками, отлетает к противоположной стене.

– Сука! – срывается с тонких губ.

Хищное хладнокровие на его лице сменяется буйной яростью. Глаза наливаются кровью, а тонкие ноздри угрожающе расширяются. Еще секунда, и Лапин снова попытается меня обездвижить, но я, черт возьми, не дам ему такой возможности.

В один прыжок подлетаю к двери и, врезавшись в нее всем телом, вываливаюсь наружу. Именно вываливаюсь, потому что в эту самую минуту силы окончательно меня покидают, и, запутавшись в собственных ногах, я неуклюже растягиваюсь на полу.

Однако мысль о том, что обидчик все еще рядом, действует как отрезвляющая пощечина. Резво принимаю вертикальное положение и стремглав несусь прочь. Сбесившееся сердце колотится где-то на уровне горла, а перед взором бликуют пьяные звезды. Но я не останавливаюсь. Бегу до тех пор, пока мое измученное страхом тело не впечатывается во что-то большое, твердое и теплое.

Снова теряю равновесие и второй раз за минуту оседаю задницей на пол. Благо, успеваю подставить руки, поэтому голова избегает встречи с керамической плиткой.

Я упала, но боли почти не ощущаю. Напряжения в мышцах – тоже. Все сожрал адреналин.

Поднимаю голову, и изо рта вылетает стон облегчения. Сердце успокоено замедляется, а паника наконец разжимает беспощадные челюсти, сомкнутые на моей шее.

Передо мной стоит Тёма. Мой солнечный мальчик. Мой лучший друг. Смотрит на меня сверху вниз и непонимающе хмурит брови.

Теперь мне точно ничего не грозит. Теперь я в безопасности.