– Ну же, Василиса, подуй, – воспользовавшись моим замешательством, парень приближается, нахально обхватывает мою поясницу и толкает к себе на грудь.

В нос ударяет дорогой аромат мужского парфюма, а перед глазами проносится наглющая ехидная ухмылка. Очевидно, Демид не привык церемониться с девушками и считает, что ему дозволено абсолютно все.

Моя реакция незамедлительна: выставляю руки вперед и что есть мочи отталкиваюсь от не в меру напористого одноклассника. Я не одна из тех девчонок, которых можно беспрепятственно лапать! Я и по роже, если что, звездануть могу!

– Эй! Держи свои клешни при себе! – выдаю оскорбленно.

– Прости, – с совершенно неискренним сожалением произносит он. – Я просто хотел облегчить боль.

– Ой, ну хватит уже! – ворчу я. – Не так уж и сильно мы столкнулись!

Что за мужики нынче пошли? Прибедняются на ровном месте!

– Мне больно по другой причине, – говорит Демид, изображая вселенскую грусть. – Потому что ты меня отталкиваешь.

Да чтоб его…

Только что я готова была придушить этого парня, а теперь вот проникаюсь к нему долбаным сочувствием. Я ведь и правда не очень хорошо поступила: сама подкатила к нему, обнадежила, а потом слилась, ничего толком не объяснив. Не по-человечески как-то.

– Слушай, извини, что так вышло, – почесываю затылок, старательно пытаясь подобрать нужные слова. – Наверное, мы друг друга не совсем поняли. Я просто хотела проявить ни к чему не обязывающее дружеское участие, ну и, видно, как-то неясно выразилась…

– Ну так прояви, – перебивает Демид. – Дружеское участие.

– В смысле?

– Погуляй со мной. Что тебе стоит?

Чем больше этот парень на меня давит, тем меньше мне хочется проводить с ним время. Но скребущее чувство вины за собственное непоследовательное поведением не позволяет быть прямолинейной и твердой.

– Может, как-нибудь, – мямлю я. – На следующей неделе или через…

Натянув вымученную улыбку, пытаюсь обогнуть парня, но он, шагнув в сторону, преграждает мне путь и угрожающим тоном цедит:

– Не надо так со мной, Вася. Я очень плохо переношу отказы.

Растерянно таращусь на Демида снизу вверх, но звонок на урок, зазвеневший как нельзя вовремя, и появившаяся в дверях математичка избавляют меня от необходимости что-либо ему отвечать.

Проследовав за учительницей, юркаю на свое место и тут же скрываюсь за учебником. Ужас! Все-таки Лапин – невыносимый тип. Надо держаться от него подальше. А то от одного его присутствия кровь в венах стынет.

15. Глава 14

Странные заигрывания лучших друзей, невольной свидетельницей которых я стала утром, никак не идут у меня из головы. Я все прокручиваю и прокручиваю сценку их общения в памяти, пытаясь понять, что же именно я видела. Дружеский треп? Невинный флирт? Или, может быть, что-то куда более серьезное?

Из-за загруженности собственными размышлениями, я почти не слушаю и совсем не участвую в «светской беседе» одноклассниц, которая разворачивается за большим обеденным столом:

– Видели Канарейкину из 11«Б»? Ну и жирная она стала! Разнесло, так разнесло! Ей бы не на пончики, а на физкультуру на лягать! Ну а Ковалевская что? Так и встречается с тем студентом? Кольцо подарил? Да ла-а-адно? Она фотки в Инсту выкладывала? Дай посмотреть!

Девчонки увлеченно сплетничают, а я без особой охоты ковыряюсь вилкой в жидком картофельном пюре, которое по консистенции больше напоминает напиток, чем пищу.

– Вась, а ты не знаешь, Соколов на осеннем балу диджеить будет? – внимание присутствующих обращается ко мне.

– Не знаю, – пожимаю плечами. – Возможно.

В последнее время на школьных мероприятиях Тёма часто примеряет на себя роль звукача, но вот его участие в грядущем празднике осени мы не обсуждали.