Однажды я набралась смелости и позвонила Элле. Подруга была потрясена моей ролью в произошедших событиях. Она и не предполагала, что я способна на такое.

– Так это ты с Миром встречалась у меня? Да? С ума сойти! Ну и как он в постели? А Жора? Да, да, я понимаю, что он в тюрьме, а Альбина убита. Но все-таки, как он в постели?

На вопрос о похоронах Альбины она бесхитростно ответила:

– Тебя все проклинали! Змея, втерлась в семью, погубила Альбину.

– А Мир?

– Его все жалели. Ну что с мужчины возьмешь? А теперь он из-за тебя такую жену потерял! А вы с ним встречаетесь? Трахаетесь?

Я опустила трубку на рычаг.

Смотреть в глаза Жоре было тяжело. Но он просил прийти, и я пришла.

Мы говорили по телефону, между нами было стекло, но я видела все: как ему плохо, как он устал и его решимость держаться до победного конца. Это вызывало уважение. Меня мучило раскаяние за всю причиненную его семье боль.

Разговор начинался банально:

– Здравствуй, как ты? – робко спросила я.

– Здравствуй, – ответил он безлично. – Я в порядке.

– Жора, мне нет оправдания! Это я во всем виновата. Я лгала тебе каждый день с того момента, как мы познакомились.

– Я знаю. – Правой рукой он держал телефонную трубку, а левой ладонью нервно постукивал по стеклу, разделяющему нас. – Мир рассказал мне все. И как ты позвонила ему, и как кинула меня на бабки. И как вы трахались на квартире Эллы. И все про похищение. Ты просто шлюшка. Права была Альбина. Ты просто лживая шлюшка.

По мере продолжения разговора Жора начинал раскаляться. Я пыталась удерживать процесс повышения эмоциональных температур.

– Ты просил меня прийти, чтобы оскорблять?

– Да! Чтобы оскорблять! – Теперь его крысиная мордочка покраснела, и он стал похож на свою сестру. – Чтобы оскорблять, блин. И еще: ты гадина, но я хочу, чтобы ты, блин, знала: я тебя люблю.

Зачем это вообще говорить, если говорить в таком тоне?

– Любимых принимают такими, какие они есть, поверь мне, – миролюбиво поделилась я личным опытом с мужем.

– А я и принимаю тебя такой. Альбина рассказала мне, что давно уже знает: между вами что-то есть. Это было наутро после первой ночи. Ей тогда позвонили в отель. Кто-то сказал по-французски, что Мир снял комнату, чтобы тебя там… Она не знала, что делать, и рассказала мне. Они потом мне звонили, и мы встречались. Я, блин, напился, чтобы только не думать, как вы с Миром трахаетесь. Хотел сразу, в отеле, тебя пришить, но они посоветовали ждать. Пусть бы вы расслабились, и мы бы вас накрыли. Потом тебя похитили. – Он хмыкнул. – Я выследил его по тому адресу, что они, блин, дали. Все понял. Я бы выплатил денежки, а вы бы потом на них жили. Тогда решил накрыть его с поличным. Мир мне врал. Ты во всем виновата!

– Да он врал тебе не из-за меня, а из-за вашего чертова бизнеса! Это вы деньги не поделили, а не меня! – не выдержала я. В конце концов, как бы ни была виновата, но Вторая мировая не на моей совести.

– Деньги? Что ты плетешь! Мы всегда ладили! Проблемы начались, когда ты появилась. Мир замутил фигню, чтобы с тобой жить. Вы сговорились, вы вместе, а я один против всех. Он не хотел мне верить, блин… Верить, что это ты виновата. Я озверел, когда все узнал, там, в кафе. Потом хотел убить его, но в последнюю секунду передумал и выстрелил в руку. Одно хорошо, что не убил его.

Меня всегда удивляло, что с разных точек зрения одно и то же событие выглядит как несколько совершенно разных. И снова я попыталась уйти от разборок и поговорить о деле без эмоций:

– Ты сказал следователю, чей это был пистолет?