– Что-то важное? – спросил полковник.

– Я пленки просмотрел. Из гаража выезжал темный фургон «Вольво». Продуктовый. По времени совпадает. Белых фургонов не было. Я спустился вниз. Сторожа на месте нет, шлагбаум открыт, заезжай кто хочешь, выезжай… Без проблем. Связался с дежурным по городу. Недалеко от Бутово на отрезке дороги, ведущей от Варшавки к Расторгуево, произошло столкновение бензовоза и фургона «Вольво» темного цвета.

– Давно горят?

– Пожар уже потушили.

– Едем.

Две покореженные обгорелые машины, перегородившие дорогу, все еще дымились. Зрелище не из приятных. Пожарные уже уехали, осталась милиция и две кареты «скорой помощи». На земле лежали два трупа, накрытые брезентом. На место происшествия приехал зам. начальника управления Ленинского района Подмосковья. Его никто не вызывал, он жил поблизости в одном из особняков Суханова и увидел зарево пожарища из окна. Тут в большей степени сработало любопытство, чем долг. Полковника Федорова уважали в министерстве – тридцать лет безупречной службы и колоссальный опыт работы за спиной.

Кулешов не удивился, увидев Федорова. Они знали друг друга много лет, Кулешов даже бывал у него на даче, праздновали юбилей.

– Нам здесь только министра не хватает, – пожимая Кулешову руку, сказал полковник. – Раз ты сюда приехал, значит, авария не случайность. Такая версия не исключена.

Он покосился на Скуратова, беглого взгляда хватило для оценки.

– Приятель?

– Нужный человек.

– Лады.

– Думаешь, подстава? – спросил Кулешов.

– Шофер бензовоза смылся. Он бил его левым бортом через разворот, не кабиной в лоб, а цистерной. Фургону деваться было некуда. На него плашмя шла колбасина, полная бензина. Кабина бензовоза не пострадала. Трюк не требует большого мастерства, все дело в расчете. Киношные каскадеры это знают. А тебя, как я догадываюсь, интересует фургон?

– Ты как всегда прав, Федя. Фургон ушел из Москвы чисто. Ребята все предусмотрели, кроме того, что им готовят ловушку.

– Значит, шестерки. Исполнители, которых можно похоронить. Затейник-то остался невредим.

– Теперь я это понимаю, – кивнул Кулешов.

– О машинах я тебе расскажу завтра, Леня. О трупах кое-что можно сказать. Опознать их невозможно. Шофер превратился в жареную котлету, его из сплющенной кабины скребком не выковыриешь. Те, что сидели в железном ящике, сварились, а потом поджарились, но в карманах остались металлические вещи, а в рюкзачке уцелели лоскуты тряпок.

Федотов подозвал к себе капитана и взял у него два целлофановых пакета.

– Часы были на обоих. Целы. Швейцарские, не дешевка. На одном «Ролекс», на другом «Фрэнк Мюллер». Ключи у того и другого и перстень. Золото с изумрудом. Внутри гравировка из двух букв «В.Д.».

– Всеволод Дербенев?

– Кольцо носил на правой руке.

– Да черт возьми, знаю. – Кулешов скривил физиономию. – Упустили. Я за Дербеневым три года хожу. Мастер своего дела. Брать его можно только с поличным. Я получил сигнал из надежных рук. Двадцатого Дербенев должен идти на дело, и я не стал его трогать. Решил подождать, а ему только этого и надо. Сработал сегодня, тринадцатого.

– Значит, двадцатое было уткой. Время оттянул.

– Конечно. Он знал, что ему осталось недолго гулять. Сам слух пустил о двадцатом, я и клюнул. Дело верное, просчитано идеально. И получилось бы. Я поверил.

Федоров прищурился и, склонив голову набок, спросил:

– Твой Дербенев – ушлый малый, как я понял?

– Не то слово, Федя. Виртуоз.

– И попался на такой туфте? Его, как мальчика, обвели?

– Или он доверял напарнику на все сто, а тот его поджарил.