Фраза про смену фамилии прозвучала грустно, но утешить подругу я не успела, потому что она внезапно сказала:

– Кстати, про фамилии, корни и все такое. У меня клиент был, я ему кучу денег помогла сохранить. Он историк, директор компании, которая занимается восстановлением семейной истории, составляет для желающих генеалогическое древо. Прямо-таки детективная деятельность: копаются в архивах аж до семнадцатого века, выясняют для клиента, кем были его предки.

– То есть за ваши денежки откопают в вашем роду «графьев», сделают из кучера дворянина? – Юра скептически хмыкнул.

– Денежки немалые: цена исследования может доходить до полумиллиона рублей. Но ты не прав, ничего рисовать тебе не станут, у них каждый факт строго подтверждается документами. Этот дядька мне говорил, что, имея на руках отчеты их компании, человек может доказать свои права на наследство или гражданство, так что все серьезно.

– Удивительное дело.

– Он предложил мне нарисовать такое дерево бесплатно. – Агата сделала глоток сока и подцепила вилкой маслину. – Смешно, конечно. Со мной у них точно ничего не вышло бы, как ни бейся: нужно предоставить данные родителей, а у меня с этим, сами понимаете, все не как у людей.

– Да и бог с ними, с предками. Ты сама по себе уникум. Инопланетянка, – сказала я.

Агата улыбнулась мне и погладила по руке, а потом я увидела, что глаза у нее становятся еще больше, а брови ползут вверх. Это всегда знак того, что в голову подруге пришла идея.

– Слушайте, ребята, а давайте я его запрягу, пусть ваших предков найдет! Вы знаете хоть кого-то дальше бабушки-дедушки? А мало ли кто окажется в глубине веков! – Агата говорила азартно, и я порадовалась, что она чем-то увлеклась, хоть на время позабыла о предательстве Виталия. – Это жутко интересно, а может, еще и важно!

Меня такие вещи не занимали. Я знала, что папины предки – выходцы из деревни под Казанью; и деревня та до сих пор жива, там чуть не половина жителей – Плотниковы (это моя девичья фамилия). А мама – из казанских татар, обрусевших, толком не знающих татарского языка (как и я сама). Дед был школьным учителем, прадед – муллой, прапрадед – тоже. Без неожиданностей.

Но Юра проникся. Он всегда был романтиком. А это же так интересно – обнаружить в своем роду великого ученого, поэта, художника или другую выдающуюся личность.

– Слушай, давай! – оживился он. – А долго это?

– Вроде до полугода обычно, но для меня, я уверена, будет сделано исключение, – улыбнулась Агата. – Учитывая, сколько бабла я ему спасла.

Поговорив об этом еще немного, мы сменили тему, перешли на что-то другое, и я позабыла про детективные поиски родственников в тумане ушедших эпох. Думала, и Агата про это не вспомнит, учитывая, что она была пьяна. Кстати, пьет Агата мало и редко, почти не прикасается к алкоголю, считает, что это разрушает организм, в первую очередь, мозг.

Однако Агата, как выяснилось, ничего не забыла. И в середине февраля ошарашила нас новостью.

– Ребята, танцуйте! Юрка, ты у нас аристократ, голубая кровь, а Лора – жена аристократа!

– Чего? Как это?

Агата заехала к нам вечером, по телефону ничего объяснять не стала, сказала, что хочет посмотреть на наши лица, когда объявит новость. Мы в тот момент подумали, что она с Виталием помирилась (осознал, гад, какое сокровище потерял), но ошиблись.

Историк, владелец фирмы и клиент Агаты, проделал по ее поручению исследование, составил фамильное древо Юры. Выяснилось поистине удивительное.

– Кто там про «графьев» в новогоднюю ночь острил? Ты – самый натуральный граф и есть! Не просто какой-то там неизвестный Балкунов, а происходишь из древнего дворянского рода Балкуновых!