– Ты не узнаешь дом! – каждый раз завершал он свой рассказ.

Деньги, которые мы откладывали на ипотеку, давно закончились, и Юра взял в долг у матери и коллеги, пообещав вернуть, когда будет продана наша квартира.

Мы выставили ее на продажу; риелтор, энергичная громкоголосая блондинка с обаятельной улыбкой, обещала, что проблем не будет.

– Однокомнатные – самый ходовой товар, их чаще всего ищут, – говорила она. – К тому же у вас квартира с хорошим ремонтом, заезжай и живи.

Мы решили оставить часть мебели, а ту, что хорошо впишется в интерьеры дома, плюс бытовую технику забрать с собой. Потенциальные покупатели приходили нередко, обещали подумать, но сделки пока не было.

– Это даже хорошо, вам пока все равно некуда переехать, – успокаивала меня Агата.

Вначале я не очень-то хотела расставаться с обжитой квартирой, потом смирилась с этой перспективой, а затем, видя, как много денег уходит на ремонт, как растут наши с Юрой долги, стала стремиться скорее продать недвижимость и рассчитаться.

По вечерам мы с Ксюшей упаковывали в коробки и тюки вещи, которые отправятся с нами в новый дом, выбрасывали то, чему не нашлось места в новой жизни: одежду, которую не носили больше двух лет, обувь, что стала мала; старые цветочные горшки и рваные Ксюшины книжки, сломанные игрушки, компьютерные мыши, открытки и журналы, электронный будильник, который звенел когда угодно, только не в нужное время…

Число коробок и мешков множилось, и иногда мне казалось, что они выживают нас из квартиры. Ксюша каждый день спрашивала, когда она сможет переехать в свою комнату, а я…

Что-то беспокоило меня, хотя я прятала тревогу в бесконечной суете, не давая ей поднять голову. Я полагала, что это естественное волнение: удивительные новости о наследстве Юры, спешно спланированный переезд, беременность и скорое появление на свет ребенка. Когда делилась своими мыслями с Агатой, она всегда говорила именно это.

– Сразу несколько поводов для стресса в одно время, что ты хочешь! Даже самые приятные хлопоты – это же все равно хлопоты.

Однажды, во время разговора с мамой по телефону, я попыталась сказать, что переживаю, но она не восприняла мои слова всерьез.

– Лаура, ты себя накручиваешь! – Мать всегда звала меня только Лаурой или «кызым» – «дочкой». – Вечно ты так. Другие были бы счастливы оказаться на твоем месте, а ты находишь поводы понервничать. Перестань, кызым, это вредно для ребенка.

Мама подробно рассказывала, как дела у нее и отчима, обещала приехать к нам летом, когда родится малыш, чтобы помочь мне. Про мои опасения она уже забыла. Собственно, я и не ждала, что мать проникнется моими проблемами, мы никогда не были особенно близки.

Переезд состоялся в последних числах апреля. Примерно тогда же я перестала ходить на работу и полностью сосредоточилась на семье и домашних делах.

Если честно, как только мы с Ксюшей очутились внутри дома, дурные мысли и невнятные предчувствия вымело у меня из головы. Слыша восторженный визг дочки, видя радостную, немного неуверенную улыбку Юры (боялся, оценим ли мы его старания по преображению нашего будущего жилища), я сказала себе: «Это идеальный дом. И мы будем тут счастливы».

Никакой пыли, затхлого запаха и грязных полов!

Сверкающие чистотой окна пропускали потоки бесстыжего весеннего солнца. Рамы Юра решил не менять – они были качественные и прочные, изготовленные из какой-то правильной древесины (муж сказал, какой именно, но я забыла), смотрелись солидно и дорого. Их вычистили, смазали замки, починили ручки – куда там современному пластику!