Птицы небесные не сеют, не жнут. Отец небесный дает им столько, сколько и вам не дает по вашим молитвам.

Сегодня метель, люди сердобольные подкармливают птиц. Но я бы только не птицам небесным подсыпал, а попросил бы москвичей прийти на вокзалы.

Недавно уезжал с Ленинградского вокзала в Питер, а там опять появились несчастные бомжи. Стоят толпы при входе в метро, метро «Комсомольская».

У меня вот к товарищу Собянину вопрос, или к господину Собянину, как угодно: сколько еще в Москве можно будет видеть на вокзалах несчастных людей, у которых нет ночлежек, которые вынуждены греться у выходов из метро и встречать на морозе эту новогоднюю ночь?

Не знаю, может, их в кутузку всех заберут, свезут скопом, как зверей, и там они проведут несколько дней, чтобы не мозолить глаза светлому начальству и радующимся москвичам.

Но я вас прошу, дорогие москвичи, проявить солидарность именно с этими людьми. Мы должны что-то делать с ликвидацией фактически официального беспризорничества и бездомности в нашей стране и в Москве. Это позор нашей столицы.

К вопросу о том, что видят гости столицы с юга, например, когда приезжают в Москву на Казанский, или на Павелецкий, или на какой-нибудь другой вокзал.

Они видят бомжей и абсолютно брошенных на произвол судьбы людей, чего, кстати, на Кавказе быть просто не может.

Там нет стариков, которые в ужасе слонялись бы по улицам кавказских городов или по улицам аулов, и им никто никогда бы не помог. Этого не может быть в нормальном сообществе.

Вот в этом наша болезнь.

Жестокость здесь порождает легкомыслие и жестокость и в определении, скажем так, суммы наказания, которое людям дают.

Наряду с бомжами есть у нас и средний класс. У меня к этому среднему классу вообще особое отношение. Средний класс – это те, кто полагает, что за свои заплаченные бабки они должны получить все и по полной программе.

Термин «средний класс» подразумевает, что есть некий низший класс – угнетенные пролетарии – и есть некий высший класс – аристократы.

А вот я себя не ощущаю никаким средним классом. Я не ощущаю, что наличие у меня определенной суммы в кошельке делает меня гражданином и человеком.

Совсем другие вещи делают таковым меня и тех людей, с которыми я поддерживаю отношения. Я представитель внеклассового общества, я стою параллельно по отношению к этому ко всему.

Средний класс – это те, кто уверен, что в жизни можно все обменять на некий эквивалент денег. Ну, вот им сегодня и показывают, что, во-первых, ребята, самый лучший ваш сервис, оказывается, не VIP, а во-вторых, Господа Бога не подкупишь.

Если Он хочет наслать ледяной дождь на Москву, а на Содом и Гоморру – огненный дождь, то так и будет, как бы вы ни рыпались.

Остается только одно – покайтесь. Что в новогодние дни всегда хорошо.

Образ русской женщины в русской культуре и в русской литературе во многом исходил из понимания роли женщины в России, в Российском государстве и в российском обществе.

Женщины играли в России не просто большую роль, они играли в ней огромную роль.

Золотой век Российской империи связан с именем женщины, с именем Екатерины Великой (Екатерины II), которая умела обращаться с мужчинами и которая умела посылать мужчин, обязанных ей любовью, или верностью, или дружбой, или чем-то еще, на завоевание мира. И это завоевание было успешным.

Считаю, что образ Екатерины каким-то образом странно, неотчетливо довлел и над XIX веком, когда, собственно говоря, развилось в русской литературе видение женщины – женщины как героини.