Ушел с улыбчивой блондинкой. Настолько высокой, что при перешептывании она почти дотягивалась до резкой линии его мужественного подбородка.

Я очень поздно решилась все же проследить за Илиском и его очередной пассией. Дошла сюда уже под конец свидания моего любимого с белокурой молоденькой вдовой, оплакивающей своего барона в объятиях моего Илиска.

Правда, он тоже еще не знает, что он МОЙ.

***
И вот я стою за широким деревом в садовом лесочке. Эти угодья примыкали к обоим нашим замкам и считались спорной собственностью. Илиск был затянут в тяжбу с баронами, владеющими землями в округе.

Бал остался далеко. И я тут не случайно. Я подсматриваю. Правда, все самое любопытное пропустила. К счастью. Лучше мне этого было не видеть. Слишком больно.

Так что я только сейчас стою, подрагивая в сочувствующей листве. Я как незримая тень. Незаметная и Невидимая, таскающаяся по свету за своей безответной любовью.

Которой любуюсь, без позволения дотронуться. Хотя иногда нам с Илиском волей-неволей приходится соприкоснуться. Пальцами, мимолетным дуновением трепетной неги. Неловким поворотом счастливой случайности, когда моё плечо обжигает касанием о его могучий торс... Общим воздухом, вдыхаемым в волшебной тесноте кареты... Да мало ли как можно насладиться неосязаемыми прикосновениями к желанному блаженству?..

Однако всё это лишь для меня одной. Илиску того не надо...

Ему и без меня хватает радостей фривольной жизни. Красивые барышни, миловидные вдовушки, замужние дамочки...

Он предпочитает стройных. Высоких, роскошных. Из тех, чей примечательный бюст может соперничать по объемам и белизне с античными статуями. А длина точеных ножек со скаковыми кобылами лучших мастей Андалюсии! Ненавижу. Ненавижу их всех!

И себя… ненавижу...

Я такая уродина! Жирная маленькая толстушка. Недавно я подслушала, как слуги шепчутся о моем происхождении. Говорили, у каждого второго избанского дона в предках был хоть один мавр, и я тому явное доказательство!

И как мне с подобной внешностью соперничать со всякими элегантными Лузианами и Жоржидами?! Отец даже после смерти не перестал вредить мне!

Сначала отобрал у меня маму. Запер меня в монастыре. А сейчас... сейчас своим наследием отбирает у меня Илиска! - расцарапали мне грудь осколки выдоха, когда я увидела, как любимый приник с поцелуем к... НЕ моей шее.

"У меня нет шансов", - в который раз навернулись в уголки век холодные слезы, обдуваемые прохладным ветерком. Казалось, заледенели не только влажные глаза, но и все уголочки души, изнывающей неподдельной тоской.

Илиск не выберет меня, когда столько красавиц томно вздыхает у его ног. Даже надеяться бессмысленно...

Растерла опухшие маленькие глазенки с черными как угли радужками. Да так, что на мгновение весь предрассветный мир расплавился до желто-зеленых пятен с привкусом горечи.

Как вдруг в мои полураскрытые веки ударили чужие пряди, сверкнув в лучах восходящего солнца.

Я засуетилась, убирая с лица золотистые локоны, которые должны бы принадлежать не мне, а кому-то другому! И чуть не вскрикнула от удивления и страха, решив, что Илисковая аристократка уже рядом и видит мое отчаяние. Дернулась, оглянулась – никого.

А неродные волосы все равно развеваются перед лицом. Сказать, что я находилась в запредельном недоумении – ничего не сказать. Смахнула светлые, блестящие пряди с лица, и поднесла их к глазам в трясущихся ладошках. Не в моих. Не в моих ладонях! Я держала пучок белокурых волос точеными, белыми пальцами с нежной кожей.

Опустила расширившиеся от изумления глаза себе на грудь. Высокую, округлую, окаймленную дорогим кружевом, будто найденным в сундуках вдовствующей баронессы! А ниже моё новообретенное декольте переходило на платье из блестящей парчи, заканчивающееся далеко внизу. Слишком далеко! Не помню, чтобы мой подол и туфельки бывали на таком расстоянии от взора.