– Бернтал!

Шеин тут же открыл глаза. Их головная машина вдруг остановилась, заставив стать весь конвой.

– Ну, что там еще?

– Тут велосипед.

– Какой еще велосипед?

Шеин выскочил из машины, прошелся по дороге вперед. На обочине лежал грязный спортивный байк, отпечаток от протекторов был свежим. В лес от байка вели следы – в грязи четко виднелся отпечаток кроссовочной подошвы.

– За мной! – приказал Шеин и первым ринулся в лес.

Глава 2 Подкрепление

Утро было туманным, так что я, поеживаясь, кутался в теплую куртку из полевого комплекта и потягивал чай из термоса, заботливо заваренного Асей.

Идея Вовки с тем, что я пойду с Костиком на катере, а он с Волохаем на «ГАЗели» по-прежнему казалась мне идиотской, но спорить с Бобом было бесполезно – он «закусил удила» и настаивал именно на таком раскладе. Безопасность, дублирование, дополнительные места. Не знаю, что на него нашло, но проще было согласиться. Хотя, как ни крути, определенная логика в таком плане была – вдруг мы людей наберем столько, что в «ГАЗель» не поместятся? Или «ГАЗель» сдохнет – она все же далеко не в идеальном состоянии, а Вова не гениальный механик. Кое-что умеет, но не более. В чистом поле серьезную поломку он не устранит.

Да и, в конце концов, морской путь к ТЦ был куда безопаснее наземного, так почему его не разведать?

Но я подозревал, что первопричиной Вовиного решения было то, что он беспокоился обо мне, точнее о моем здоровье. Все же в катере намного удобнее и комфортнее, чем в дребезжащей и прыгающей на каждом ухабе «ГАЗели».

Я как раз допил свой чаек, когда сверху, где стояла «ГАЗель», раздался недовольный голос Волохая.

– Владимир, а обязательно поднимать меня в такую рань, да еще и тащить с вами? Ну какой от меня толк?

Я отлично представил себе, как скалится Вова, изображая радушную улыбку. Волохай после наступления апокалипсиса бесил. Бесил меня, бесил Вову. А ведь в прошлом, в тихие спокойные времена, он казался эталоном спокойствия разумности. Все же правду говорят – человек познается в беде. Вот и Волохай очень сильно изменился после начала апокалипсиса. Стал совершенно другим, незнакомым, и очень раздражал что меня, что Вову, особенно своими недавними поступками.

Впрочем, остальных в деревне он просто достал своей мелочной жадностью и жаждой признания.

– Ну как же, уважаемый Борис Волохаевич, – послышался голос Вовы. – Куда ж мы без тебя? А как же твоя деловая хватка? Умение торговать? Кто кроме тебя сможет выбить из вояк максимальное число ништяков? Не-не-не, вот от этой обязанности ты не отвертишься, уж прости.

Услышав про выманивание ништяков, Волохай тут же сменил свой ворчливый тон на пафосно-деловитый и выдал что-то вроде того: «Ну, раз так надо, то готов, конечно, хотя и тяжеловато…но ради дела готов!».

Я и не подозревал в Вовке до недавнего времени таланта дипломата. Он в принципе здорово поменялся за последнее время, и в отличие от Волохая в лучшую сторону. Ответственный стал, хотя раньше был тем еще раздолбаем. Гуманизм, правда, какой-то в нем нездоровый появился… Эх, доведет когда-нибудь это его до беды… А впрочем, может, с ним как раз все нормально? Может, это я дичать стал? Ведь и Вовка мне говорил, и Анька не раз намекала, что я будто зверею. Да и сам замечал за собой странности, которые мне вроде как не свойственны.

Тем временем рация пиликнула вызовом и голосом Вовы выдала:

– Жек, выдвигаемся! Давай до конца моста параллельно пойдем. Если что – прикроешь нас.

– Хорошо. Но ты понимаешь, да, что «прикроешь» ‒ это такое себе…с качающегося катера, да на расстоянии я вряд ли попаду во что-то меньше машины.