В наступившей тишине я продолжил украшать стену. Ама раскладывала салфетки и кусочки торта.

– Можешь быть нашим особым гостем. – На этот раз она не шутила. – Пожалуйста, позови детей к столу.

Выйдя за порог, я увидел, как двое мальчиков карабкаются по нижним ветвям большого дуба в импровизированный домик на дереве. Еще несколько детей играли на старых качелях. Бонита с двумя другими девочками наблюдали, как маленький мальчик пытается сделать «колесо». Я подошел и показал правильную технику. Тут, конечно, сразу же сбежались все остальные ребятишки, и я принялся показывать им всем «колесо» на маленьком пятачке травы под дубом в лучах закатного солнца.

Спустя несколько минут я услышал голос Амы:

– К столу! – крикнула она. – Вас ждут мороженое и торт!..

Детишки ринулись к своей учительнице, позабыв обо мне.

– Думаю, их привлекло слово «торт», – сказала она, когда я вслед за ней вошел в класс.

Когда праздник закончился и Бонита вместе со всеми остальными детьми ушла домой, мы с Амой сели на широких, словно скамья, качелях, свисавших с ветки дуба.

– Многофункциональное дерево, – сказал я, указывая на него.

– Это для них дополнительная классная комната. Джо помог отремонтировать качели. У школы нет средств, чтобы обустраивать домики на деревьях или вешать садовые качели. Хорошо, что ты научил детей делать «колесо», – рассмеялась она. – Тебя запомнят.

Судя по ее ласковому голосу, я стал для нее важным человеком. Она словно бы говорила: «Можешь меня поцеловать». (По крайней мере, в этом меня убеждало мое разыгравшееся воображение.)

– А где же сейчас Джо Крадущийся Волк?

– Как Сократ стал твоим наставником? – в тот же самый момент спросила меня она.

Покоряясь ее желанию сменить тему, я ответил, пожав плечами:

– Думаю, это просто удачное стечение обстоятельств. Я рад, что ты тоже с ним познакомилась, за много лет до меня.

– Мы едва обменялись несколькими словами, причем большую часть времени он был не в себе.

– Значит, он не особо изменился, – пошутил я. Не обращая внимания на мое остроумие, она сказала:

– Знаешь, некоторые из его идей заставили меня по-новому взглянуть на мир. Ты мог бы рассказать о нем побольше?

Прохладный вечерний ветерок легонько подталкивал старые качели. Я упомянул несколько главных событий, которые произошли в начале моего знакомства с Сократом. Любопытство Амы заронило зернышко идеи: может быть, написать когда-нибудь о времени, проведенном с Сократом? Может быть, когда я наконец пойму, чему научился, я смогу рассказать об этом? С чего вообще начать?

Я встал и отыскал в рюкзаке письмо, вернулся на качели и дал его Аме.

– Прочитай. Думаю, Сок был бы доволен.

Пока Ама листала страницы, я сидел на старых качелях. Впервые после отъезда с Гавайских островов я чувствовал полное умиротворение.

Когда Ама дочитала письмо, в небе на севере зажглась одна-единственная звезда. Ама посмотрела вверх широко раскрытыми глазами.

– До этого момента я не знала, действительно ли существует эта книга. Он говорил о ней, но казалось, будто она ему приснилась.

– А он ничего не говорил, о том, где мог ее оставить и что он там писал?

Она посмотрела на темный горизонт, словно там скрывался ответ, а потом обернулась ко мне и встала с качелей.

– Дэн, мне жаль, что я больше ничего не могу тебе рассказать! Мне с тобой было очень приятно. У меня мало друзей, с которыми можно поговорить о таких вещах.

– У тебя ведь есть Крадущийся Волк, – напомнил я.

– Да, – улыбнулась она, – с Джо я могу говорить.

Сгущались сумерки. Дети давно разошлись. Мы с Амой пожали друг другу руки, а потом коротко и неуклюже обнялись.