– Пока нет, – успокоил Эрей. – Я предлагаю вернуться к нашим скромным проблемам. – И раздраженно поднял оброненный монахом символ Школы.

– Простите! – затрясся над потерянной реликвией Истерро. – Простите ради Бога, советник, я был так взволнован известием!

Эрей скупо дернул плечом. Они потратили полдня впустую, интересно, сколько еще времени уйдет на столь любимые Светом разговоры?

– Вы правы, – крикнул от телескопа Свальд, стремясь разрядить обстановку, – Эминга на месте! Но я не вижу проблем, если честно. Ну, в одном месте разрушена стена, ратуша повреждена. Так и Столица понесла потери, но мы живы и в безопасности. Если государь во время катастрофы пребывал в столице Сельты, с ним все в порядке! По стране, конечно, природа бунтует, какие-то пылевые бури в округе и лошади мечутся туда-сюда, и что-то взрывается, но в целом картина обнадеживает!

Свальд оторвался от прибора и взглянул на мага. Маг, в свою очередь, с интересом смотрел на него. В затянувшейся паузе Истерро переводил опасливый взгляд с одного на другого, справедливо ожидая подвоха.

Темный расщедрился на вопрос:

– Хотел бы я знать, чем обнадеживает война?

Ответом ему была тишина, нелепая, ошарашенная тишина, придавленная запоздалым пониманием происходящего.

Эмингу, в которой гостил великий Император, покоритель большей части государств Хвиро, атаковали войска неведомой армии. И предположить, на чью сторону встанут гордые, свободолюбивые селты, не рискнул даже Эрей.

В древние времена, когда мир был яснее и чище, и трудились над его совершенством Боги, еще не ставшие единым целым, не было в Кару вражды. Уживались и Свет, и Тень, не стремясь свести Стороны мира. Бродили по светотени свободные маги, неся искру знания Порченой расе. И бок о бок с ними творили, меняя очертания сущего, Демоны.

Были Духи Стихий слабы и переменчивы.

Дарованы были Демонам – крылья и блаженство полета, способность менять эфемерный облик, возможность быть всем и во всем, тринадцать смертей и власть над стихиями.

Были Маги сильны и постоянны, бессмертны, но при этом – бесплодны. И брали власть над стихиями Силой, вскрывая священные камни.

Но цель Разумных оставалась единой, и Стихии были едины для всех, оттого горячая дружба связала Магов Тени и Демонов. Лишь светлое Братство страшилось Духов, укоряя за изменчивость облика. И Демоны платили Братству взаимностью, обвиняя в попытках контролировать души. Ибо меняли личины Демоны, оставаясь в душе нерушимыми, точно камень или руда. И постоянная сердцевина эта, стержень, основа Духа Стихии была слишком уязвима пред светлою магией: открыта всем заклинаниям сразу.

Может, из этого недоверия, крошечного зерна сомнения, подкинутого в пашню восстания Магов, и выросла первая в Мире война?

Разумеется, такой ужасающей, леденящей душу и кровь, ввергающей в отчаяние и безумие, такой вкусной новости, как война, Пресветлые собратья упустить не могли. Свальд тотчас подскочил, как укушенный вурдалаком, звезданул жезлом по химере, сторожащей смотровую площадку, – что очень не понравилось последней! – оправил мантию и торжественно возвестил, что немедленно созовет экстренный Светлый Совет, на котором Братство обсудит сложившуюся ситуацию.

По скромному мнению Эрея, созывать следовало не Совет, а регулярные войска и ополчение, и в обсуждении ситуация не нуждалась вовсе, но маг оставил еретические мысли при себе. Раз уж связался со Светом, следует терпеть недостатки союзников, по мере Сил обращая в достоинства. Пусть играют, дети малые, – можно сыграть по их правилам; пусть упиваются осознанием ответственности за судьбы этого грешного мира. Тень безответственна, ей и карты в руки. Раскинем веером, дура-Судьба?