До сих пор я дергал Смерть за усы безнаказанно. Недуги, о которых предупреждали врачи, пока что обходили меня стороной.

Мне было уже двадцать восемь лет.

Сказать, что я жил взаймы, было бы не банальностью, а просто подтверждением факта. Вся моя жизнь была сплошной закладной.

Впрочем, так же, как и ваша. Рано или поздно платить по счетам придется каждому. Скорее всего, я получу уведомление раньше вас, но и ваш счет тоже придет по почте. Пока же почтальон не постучал в дверь, радуйтесь. Ничего другого вам не остается. Отчаяние – глупая трата драгоценного времени.

Итак, в эту холодную весеннюю ночь, в глухой час, когда до рассвета еще было далеко, я спешил за своим хвостатым Шерлоком Холмсом, веря в чудесное спасение Джимми Уинга. Мы промчались по пустым аллеям и безлюдным бульварам, миновали парк, где Орсон не остановился, чтобы задрать лапу у одинокого дерева, миновали здание школы и начали спускаться на нижние улицы. Пес вел меня к реке Санта-Розите, которая разделяла наш город надвое, спускаясь с гор и впадая в бухту.

В этой части Калифорнии, где среднегодовой уровень осадков составляет всего тридцать семь сантиметров, реки и ручьи бо́льшую часть года стоят сухими. Последний сезон дождей был не более обильным, чем обычно, и русло реки полностью обнажилось: то было широкое пространство, заполненное высохшим илом и тускло серебрившееся в свете луны, гладкое, как простыня, если не считать разбросанных там и сям темных пятен плавника, напоминавших спящих бродяг, руки и ноги которых скрючены ночными кошмарами.

Честно говоря, Санта-Розита, несмотря на свои двадцать метров в ширину, больше похожа не на реку, а на искусственный канал. В соответствии с федеральным проектом обеспечения безопасности со стороны водных потоков, которые во время сезона дождей могли обрушиться на Мунлайт-Бей с тыла, ее берега были подняты и укреплены широкими бетонными дамбами, тянувшимися через весь город.

Орсон свернул с улицы и потрусил к узкой полоске суши вдоль дамбы.

Следуя за ним, я проехал между двумя парными знаками, расставленными вдоль всего русла. Первый из них гласил, что купаться в реке запрещено и что к нарушителям будут приняты самые суровые меры. Второй, адресованный тем, кто на законы плевать хотел, растолковывал, что течение во время половодья бывает необыкновенно бурным и запросто смоет каждого посмевшего сунуться в воду.

Однако, несмотря на все предупреждения и знание коварного характера реки, история повторялась: каждые несколько лет в Санта-Розите тонул очередной искатель приключений на самодельном каяке, плоту, а то и водном велосипеде. А однажды весной утонуло сразу трое. Это было уже на нашей памяти.

Человеческие существа всегда пылко отстаивают дарованное им господом право на глупость.

Орсон стоял на дамбе, подняв лохматую голову и глядя на восток, в направлении шоссе Пасифик-Кост и вздымавшихся за ним холмов. Он замер от напряжения и тихонько заскулил.

Этой ночью в залитом лунным светом пересохшем канале не было и намека на движение. Ветерок с Тихого океана был недостаточно сильным, чтобы над илом поднялся пыльный призрак.

Я глянул на светящийся циферблат наручных часов. Каждая минута могла стать для Джимми Уинга последней – конечно, при условии, что он еще жив.

– Ну, что там? – поторопил я Орсона.

Пес не удостоил меня ответом. Навострив уши, он с видом гурмана втягивал в себя ароматный воздух и едва не задыхался от запаха некоей жертвы, доносившегося со стороны пустынной реки.

Как обычно, я понимал настроение Орсона. Хотя я обладал самым примитивным обонянием и ничем не отличался от простого человека (если не считать роскошного гардероба и солидного счета в банке), однако улавливал те же самые запахи.