В Москве как-то всё по-другому у нас устроено, здание современное, никаких парадных и черных лестниц, она всего одна. Зато есть блистающий стеклами и панелями лифт, бесшумно возносящий сотрудников на нужный этаж. А штат у нас большой, очень похоже на муравейник, такой огромный, в еловом лесу, где у каждого свои обязанности, строго распланированные дорожки, входы-выходы. Всё движется, всё по-деловому. Офис стайл, естественно. Техника на уровне, чистота и порядок.
Мой солидный кабинет, должно быть, наводит ужас на неискушенных сотрудников. Секретарша в приемной – строгая старой закалки немолодая дама в очках, сухощавая и въедливая. Самый ценный кадр, всё знающая и всё понимающая, что отчасти должно компенсировать относительную молодость руководителя, то есть, мою. Пришлось обставить помещение тяжелой тёмной мебелью, как-никак, большой начальник, почти самый главный, строгий, суровый, требовательный. Иначе всё не удержишь.
В Петербурге аристократичней, легче, романтичней. И питерские девушки хороши. Интеллигентные, вежливые, даже слегка застенчивые, одеты стильно, почти скромно. Наши москвички не такие, ярче, активнее, что ли, пожалуй, можно сказать даже, нахрапистые. Одна из моих девушек при первом же знакомстве сразу сказала: «Я – москвичка!». Забавно, словно это знак качества.
Я стараюсь ездить всегда инкогнито. Замечательно, когда сотрудницы не знают, что их посетил сам главный руководитель, я специально просил это не озвучивать для создания более непринужденной рабочей атмосферы, да и объективно оценивать ход дел проще. Уселся в кабинете, зарылся в бумаги, уставился на экран компьютера. Или стою скромно в сторонке, документы пролистываю, просматриваю презентации, да и держусь я отстраненно, на редкость мрачный тип, да уж. Не умею я с дамами общаться, да и не хочу. Поговорить с ними не о чем, работать с мужиками проще и продуктивней, ни тебе капризов, ни тебе кокетства, только суровые рабочие будни.
В нашем центральном московском представительстве, конечно, всё как-то солиднее, серьёзнее. Дам на ключевые посты я не назначал, они менеджеры, секретари, эта работа у них всегда хорошо получалась. Да и здесь, в Петербурге, филиал возглавил мужик, умный, ухватистый, этому можно доверять.
Закружились девчонки около моего Михал Михалыча, он у нас такой импозантный, такой представительный. Мишка разошелся вовсю, заулыбался, даже приобнял какую-то барышню. Шутит, любезничает вот донжуан московский.
- Девицы-красавицы, показывайте, что наработали, умницы-рукодельницы.
У барышень засветились глаза, конечно, руководство навестило, да еще приехал такой весельчак. А к девушкам стоило бы, наверное, вообще-то присмотреться, а то так и проживешь всю жизнь бобылем, пока жену ищешь, да выбираешь. Да и надо ли?
Вспомнил! Видение в окне. Загадочная Незнакомка. Чем же она меня так задела? Что-то в ее внешности есть необычное, точно – скуластая загадочная кровь северян. И взгляд, словно она узнала меня, удивилась, и поманила за собой.
Амелия
День опять такой чудесный, солнышко, и на работе все замечательно. Повезло сюда устроиться, недаром два последние года учебы, в магистратуре, постоянно посещала Французский институт на Невском, участвовала в организации конференций, выставок, презентаций. К нам в медиатеку Французского института приехали долгожданные французы, шумные, веселые. Они в восторге от поездки, от Петербурга, от нас, вообще от всего.
Со многими мы уже знакомы, поэтому обменялись ритуальными поцелуями, дурацкая традиция, идущая еще со времен Французской революции. Считается, что касание щек помогает стирать границы между слоями общества. Свобода, равенство, братство. Начинать следует исключительно с левой щеки. Парижане «целуются» два раза, окрестные жители – четыре, в южных регионах – три. В Питере ограничились столичными двумя. С незнакомыми обменялись легкими рукопожатиями, причем, по-французски рукопожатия должны быть именно легкие.