А воспиталка зачем-то принялась расспрашивать про Анну: что она мне говорила, что дарила, чего пообещала…

– Да ничего не обещала, – пожал я плечами.

– А подарки дарила?

– Дарила.

– Ты думаешь, она хочет взять тебя к себе? – криво усмехнулась воспиталка.

– Я не знаю.

– Не обольщайся. Она просто играет с тобой, как с куклой, пока ей не надоест… Что ты на меня так смотришь? Я говорю тебе как есть, чтобы потом это не стало для тебя трагедией. Все эти усыновители из Америки такие.

Я удивился:

– А почему они такие?

– Какая страна – такие и граждане.

– А какая страна?

– Подлая и жестокая. Если хочешь знать, таких, как ты, там вообще нет. Их усыпляют при рождении.

– Каких «таких»? – не понял я.

– Ну дебилов, умственно отсталых, инвалидов. Это в России вас учат, кормят, одевают за счет государства. А в Америке – нет. Кто будет за это платить? А за твои лекарства? Государство там ни копейки не дает своему народу. Понятно?

– Понятно, – буркнул я.

– Ну все, иди. И не мечтай, что она тебя заберет. Для твоего же блага предупреждаю!

Я не успел обдумать то, что она мне сообщила. Потому что едва снова вышел в коридор, как на меня накинулись со всех сторон, человек пять – я даже не успел разглядеть их лица, но понимал, что это шестерки Бахи и Цапы. Они принялись выдергивать из моего кармана мобильник. Я не очень-то и сопротивлялся, потому что знал, чего ждать от всех этих визитов с подарками. Но, отобрав телефон, они не угомонились.

– Что, тупая американка хочет тебя к себе взять?! – выкрикнул мне в лицо один из них.

Толкнув меня в плечо (каждый по очереди), они в конце концов оставили меня в покое. А я подумал: жаль, что я не родился в Америке. Лучше бы меня усыпили.

В игровой стоял телевизор, похожий на старый пузатый ящик. Если бы я не бывал в домах других людей, где телевизоры не толще моего указательного пальца и всегда висят на стене, я бы и не догадывался, что у нас какой-то старый допотопный телик.

Когда было свободное время, нам разрешали его смотреть, но ребята просили включать всякую фигню типа каналов с клипами, где играла тупая приедающаяся музыка.

В тот день музыкальный канал не работал, поэтому нам включили другой – с фильмами. Всем сразу же стало скучно, пацаны пошли воевать за единственный компьютер, а девчонки – торчать на улицу. Смотреть фильм остался только я.

На самом деле я сначала тоже хотел пойти на улицу, но заметил на экране человека, похожего на некоторых баторских детей: он вел себя то заторможенно, то суетливо, напоминал пятилетнего, хотя выглядел на сорок, и даже казался глупым. Находился он в специальном месте, где у него была своя комната, а весь персонал общался с ним очень вежливо.

Я оглянулся на воспиталку – она тоже сидела в игровой и флегматично читала книгу.

– Он дебил? – спросил я у нее.

Она подняла ленивый взгляд на экран телевизора, затем медленно опустила его обратно в книгу и кивнула.

– А где он находится?

– В специальной лечебнице для дебилов.

– И он там всю жизнь? С рождения?

Она зевнула:

– Да, наверное…

Нахмурившись, я снова посмотрел на экран. Мужчина, который вел себя странно, забрался в кабриолет и о чем-то спорил с молодым парнем.

– А что это за страна? – снова повернулся я к воспиталке.

Она опять лениво глянула на телевизор.

– Америка вроде…

– Но там же дебилов усыпляют при рождении, – напомнил я.

– Ну, видимо, не всех… Но большинство.

– А зачем им специальные места для них, если большинство усыпляют?

Она только пожала плечами.

– И инвалидов тоже усыпляют?

– Ага.

– Но ведь инвалиды могут быть очень умными. Они же могут стать учеными, что-нибудь изобрести.