– Конечно замечательно, – пробормотал я, – неудивительно, что вы так высоко цените эту диковинку. Его глаза смотрят почти разумно.

– Безусловно, у нее были красивые глаза, – улыбнулся Риманес.

– У нее? Кого вы имеете в виду?

– Принцессу, разумеется! – ответил он, явно забавляясь. – Милую покойницу, частично живущую теперь в этом существе, поскольку оно питалось исключительно ее плотью.

И он с величайшей осторожностью поместил насекомое в его хрустальное жилище.

– Надо полагать, – произнес я медленно, – что вы, следуя положениям науки, делаете вывод о том, что ничто не исчезает полностью?

– Совершенно верно! – с готовностью подхватил Риманес. – В этом и состоит, мой дорогой Темпест, злая – или Божественная – природа вещей. Ничто нельзя полностью уничтожить – даже мысль.

Я молча наблюдал за тем, как он убирает хрустальный футляр с его сверхъестественным обитателем с глаз долой.

– А теперь приступим к обеду, – весело сказал он, беря меня под руку. – Вы, Джеффри, выглядите примерно на двадцать процентов лучше по сравнению с сегодняшним утром. Из этого я делаю вывод, что юридические вопросы разрешились благополучно. А что еще вы успели сделать?

Мы сели за стол, и темнолицый Амиэль принялся нам прислуживать. За обедом я рассказал о своих утренних приключениях, подробно остановившись на случайной встрече с издателем, который только позавчера вернул мне рукопись. Я выразил уверенность, что теперь он будет счастлив принять мое предложение. Риманес слушал внимательно, то и дело улыбаясь.

– Конечно! – объявил он, когда я кончил. – Нет ничего удивительного в поведении этого достойного человека. На самом деле он проявил незаурядную осмотрительность и порядочность хотя бы потому, что не ухватился за ваше предложение сразу же. Его милое лицемерие – просьба дать время подумать – характеризует его как человека тактичного и дальновидного. Вы вообще можете представить себе человека, чью совесть нельзя было бы купить? Дорогой друг, за хорошую цену можно купить даже короля. И римский папа продаст вам специально зарезервированное место у себя на небесах, если только вы предоставите ему достаточную сумму еще здесь, на земле. Ничто в этом мире не дается даром, кроме воздуха и солнечного света. Все прочее можно купить – иногда кровью, слезами и стонами, но гораздо чаще деньгами.

Мне показалось, что Амиэль, стоявший за креслом своего господина, мрачно улыбнулся, услышав эти слова, и моя инстинктивная неприязнь к этому малому заставила меня более сдержанно рассказывать о своих делах во время еды. Я не мог ясно выразить, что именно отталкивает меня от доверенного слуги князя, но как бы там ни было, отвращение присутствовало и даже увеличивалось каждый раз, когда я видел его угрюмую и, как мне казалось, насмешливую физиономию. Между тем камердинер оставался безукоризненно почтителен и внимателен. Придраться было не к чему, но когда он наконец поставил на стол кофе, коньяк и сигары и бесшумно удалился, я почувствовал большое облегчение и вздохнул свободнее. Когда мы остались одни, Риманес закурил сигару. Он поглядывал на меня с заинтересованным и добродушным видом, и это делало его красивое лицо еще привлекательнее.

– Давайте поговорим, – предложил он. – Теперь я, похоже, ваш лучший друг, а кроме того, я несомненно знаю жизнь лучше, чем вы. Каковы ваши жизненные планы? Или лучше спросить так: как вы намерены распорядиться своими деньгами?

Я рассмеялся и ответил так:

– Ну что ж, жертвовать на церковь я, пожалуй, не буду, и на больницу тоже. Не буду даже основывать свободную библиотеку. Все подобные учреждения, помимо того что способствуют распространению инфекций, обычно оказываются под управлением комитета, состоящего из местных дельцов, которые считают себя знатоками изящной словесности. Дорогой князь, я намерен потратить деньги на собственные удовольствия. И поверьте мне, я сумею найти массу способов осуществить этот план.