– О! У моего шефа появилась целая теория на этот счет. Он говорит, что у «генбота» Морган собственный разум. Причем чем больше тварей заражено, тем лучше соображает «генбот», вроде как с каждым животным в мозгу прибавляется новая клетка. И этот разум занимается тем же, что и наш, а именно – помогает хозяину выжить. «Генбот» чует, что люди – основной его враг и конкурент. И пытается истребить людей, начиная с наибольших скоплений. Атакует города. Уничтожает основные очаги сопротивления. Типа как в «Неукротимой планете» Гаррисона, если читала.

Девушка нахмурилась.

– А на ярмарку вы зачем тогда приперлись? Здесь что, основной очаг сопротивления?

– Как зачем? – осклабился Джордж. – За бургерами! Если я пару часиков не поем, зверею. У нас стоянка тут неподалеку, на поле одного чудака. Мой напарник там остался, ворон ловит. А я заехал пожрать.

Тут Джордж хлопнул себя по лбу. Звук был такой, словно морж шлепнул ластами по мокрой гальке.

– Ему-то я еды забыл купить. Он же меня пристрелит, как пить дать, подстрелит мою задницу.

Соки хмыкнула.

– Промахнуться ему будет трудно. А он кто? Тоже биохимик?

– Скорее орнитолог, – туманно ответил Джордж. – Слушай, постой минутку, я сбегаю обратно на ярмарку и куплю ему пожевать. Никуда не уходи, у меня на тебя большие планы. И вот что…

Он смущенно засопел и выдал:

– Денег не одолжишь? У них тут все по старинке, электронкой не берут. Деревня. А я весь налик тебе спустил.

Соки, снисходительно усмехнувшись, протянула гиганту стобаксовую купюру, добытую в честном бою.

Затем обернулась и чуть не уткнулась носом в куртку Ричарда. Ковбой стоял прямо у нее за спиной и с тем же зловещим выражением смотрел на эмблему университета Небраски на боку трейлера.

– Ты чего? – удивилась девушка. – Выглядишь как гребаное привидение.

– Нам надо ехать.

– Это тебе надо ехать. Я-то ни от кого не убегаю и ни за кем не гонюсь. И вообще… ты же говорил, что тебе в Линкольн? Может, нам с ними по пути?

Ковбой улыбнулся. Все-таки крайне неприятная была у него улыбка.

– Этого-то я и опасаюсь.

Фургон ощутимо потряхивало. Соки устроилась на пассажирском сиденье рядом с Джорджем. Широкое ветровое стекло было заляпано какой-то бурой дрянью, словно птицы гадили на лету, и трейлер въехал в целое облако дерьма. Еще здесь неприятно пахло застарелым потом, прокисшей едой, какими-то медикаментами или химикатами и немного падалью. Но Соки старалась не обращать внимания. Наверное, так всегда пахнет там, где два мужика пытаются изучать зараженных вирусом птиц.

Джордж показал ей программу. На экран тиви – древнего как жизнь, даже не стерео – выводилась картинка, где красными точками были обозначены зараженные «генботом» твари. Над Чикаго нависла целая красная туча, над Индианаполисом и Милуоки собрались грозовые облака чуть пожиже. К югу было поспокойней. Великан сказал, что программа подает тревожный сигнал, если химер в округе становится слишком много. Соки стало тревожно и без сигнала, и она попросила отключить датчик. Сейчас на тиви крутился старый-престарый ролик Криса Ри The road to Hell. Хрипловатый голос. Дождь. Машины под дождем. Белая городская луна и мяукающий голос гитары.

Их собственная дорога сначала шла мимо ровного, как плешь, поля для гольфа, затем через городской парк или даже лес. Кроны вязов, тополей и кленов начинали желтеть, наливаясь красками осени. Затем фургон миновал мост – на съезде хорошенько тряхнуло, – и шоссе, расширившись, побежало между полями. Над горизонтом поднималась тонкая кисея туч, предвещая перемену погоды. С озера Мичиган шли дождевые облака.