Говоря об истории журнала, нельзя не вспомнить, что начало его ознаменовалось событием, едва не приведшим к катастрофе. Когда журнал замышлялся, обсуждался и готовился, все участники кружка Белинского не сомневались в том, что он будет существовать под руководством критика. И когда имя Белинского не было обозначено ни среди редакторов (Некрасов, Панаев и Никитенко), ни среди соиздателей (Некрасов и Панаев), это вызвало возмущение всех участников журнала и обвинения в адрес Некрасова в обмане. После объяснения с Некрасовым, состоявшегося в феврале 1847 г., Белинский перестал негодовать, простил обиду и примирился с ситуацией. Он остался сотрудником в «Современнике» и уговаривал своих друзей, готовых покинуть только что возникший журнал, не делать этого и поддерживать издание. Но на репутации Некрасова эта история отразилась негативно. Много лет спустя в письме М.Е. Салтыкову-Щедрину Некрасов все еще искал себе оправдания и объяснял эту историю причинами экономическими: Белинский был тяжело болен в то время (последняя стадия чахотки, об этом знали все в его окружении), заключить с ним долговременное финансовое соглашение как с соиздателем или редактором он побоялся, потому что в случае кончины критика редакции пришлось бы несколько лет выплачивать наследникам его долю в журнале, только-только встававшем на ноги. Но свою вину перед Белинским он никогда не забывал.

До конца 1847 г. Некрасову и Белинскому удавалось поддерживать высокое качество публикуемых в журнале материалов, заданное в первых его номерах. Благодаря позиции Белинского многие его друзья продолжали сотрудничать с журналом. В нем были опубликованы произведения Герцена (в том числе «Доктор Крупов»), Огарева, Кавелина, Грановского, Боткина, Анненкова, Григоровича (в последних номерах был напечатан принесший ему настоящую славу «Антон Горемыка»).

Положение значительно усугубилось после смерти Белинского в мае 1848 г., когда некоторые писатели его круга, не простившие Некрасову прошлой обиды критику и не считавшие себя ничем ему обязанными, ушли в другие издания. Однако благодаря своей способности находить таланты Некрасов привлекал новых способных авторов и сотрудников: в начале 1850-х гг. в «Современнике» начал публиковаться Лев Толстой, стали сотрудниками М.Н. Лонгинов, А.В. Дружинин, В.П. Гаевский, в 1853 г. пришел в «Современник» Н.Г. Чернышевский.

Журнал требовал огромных усилий, и Некрасов вкладывал в него всю свою неутомимую энергию. Больше всего хлопот доставляла цензура, необычайно ожесточившаяся в 1848 г. после европейских революций. Случалось, больше половины подготовленных к публикации в очередном номере статей оказывались запрещенными, и приходилось спешно отыскивать и заказывать новые материалы для замены. Только такой необыкновенный работник, как Некрасов, мог столько лет нести это бремя.

Временами приходилось буквально «бросаться на амбразуру». Когда оказалось, что в «Современнике» нечего печатать в разделе беллетристики, поэт вместе с А.Я. Панаевой (она писала повести и публиковала их под псевдонимом А. Станицкий) дважды сочинял огромные романы: «Три страны света» (1848) и «Мертвое озеро» (1851), которые печатались с продолжением в нескольких номерах. А писались преимущественно по ночам (потому что дни были заняты журнальными хлопотами), готовые главы сразу отправлялись в цензуру, и сами авторы зачастую не могли сказать, что будут писать в следующей части. Об этой работе Некрасов вспоминал: «Бывало, запрусь, засвечу огни и пишу, пишу… Мне случалось писать без отдыху более суток. Времени не замечаешь. Никуда ни ногой. Огни горят, не знаешь, день ли, ночь ли; приляжешь на час, другой – и опять за то же». Поразительно, как не надорвался он от этой работы.