И вообще, положа руку на сердце, откуда мне что знать наверняка? А вдруг даже мои буйные рассуждения не сумели дойти до того, что на самом деле устроил у Анны Александровны мой Ванечка? Ведь не зря говорят, что в тихом омуте черти водятся… Нет-нет! Ничего страшного он все равно сделать не мог! Мой Ваня очень хороший. А если вдруг даже… ну, мало ли!.. Так это лишь разве что из-за любви ко мне. Во всяком случае, мне очень хотелось в это верить.

Вот надо же! Я и не ожидала, что ведьма Анна Александровна мне понравится. Не то чтобы я восхитилась ею до опупения, но все-таки. Она оказалась вполне еще молодой, хотя и старше меня лет на десять, и вполне себе привлекательной – поверьте, уж если я вижу, что женщина симпатичная, то так и говорю, а не начинаю искать в ее облике изъяны. Мне еще понравилось в ней то, что она умела смущаться. Даже порой краснела – уж это вряд ли сыграешь. В общем, встреть я эту молодую женщину где-нибудь на улице – у меня бы и мысли не возникло, что она ведьма. И сейчас бы не возникло, если бы я заранее об этом не знала. Она даже одевалась, по-простому, по-домашнему. Сейчас на ней были линялые джинсы и клетчатая рубаха навыпуск. Единственное, что мне показалось в ней чуточку ведьминским – так это темные волосы длиной ниже плеч, да и те оказались прямыми и гладкими, а не всклокоченными пугающей копной. Еще Анна Александровна была босиком, что мне тоже показалось неким признаком ее профессии, сама не знаю почему.

А вот мне она велела не разуваться – наверное, надеялась, что так я скорее уйду. Ну-ну. Это мы по обстоятельствам будем смотреть, а не по степени натертости пяток. Но мне мои туфли ничуть не жали, так что я могла их не снимать хоть вечность.

Анна Александровна поздоровалась со мной сухо, но вежливо и провела за собой в комнату, увидев которую, я невольно сказала:

– Вот это да!

Чего там только не было, каких только всяких-разных магических и колдовских штучек! Крутилово-закрутилово! Одни только жуткие гады – живые и высушенные – чего стоили! Ну, там не только гады в прямом смысле имелись, а также еще и огроменные жуки-пауки, жабы-лягухи и представители мышинно-крысинного роду-племени, но гады меня особенно впечатлили. Не люблю я гадов – ни ползающих, ни прямоходящих. Даже в засушенном виде.

А еще меня насторожили черепа. Особенно те, что с рогами. Все-таки Ванечка мой Лосев. Мало ли… Неудачно колданула, а у парня – бэм-с! – рога выросли. Интересный же экземпляр для коллекции! Но нет, это я так, в порядке бреда. Зубы у Ванечки были точно не такими уродливыми, как у этих черепов. Да и рога на лосиные точно похожи не были – уж их-то бы я узнала.

И все-таки я решила это зафиксировать, и спросила у ведьмы:

– Сфоткать можно?

– Это еще зачем? – насторожилась Анна Александровна.

– Красиво же! – практически не притворяясь сказала я, чем, видимо, польстила хозяйке, и она не особо охотно, но все же кивнула:

– Только чтобы я в кадр не попала.

Я сделала несколько снимков – не только черепов, но и прочих экспонатов, а также всей обстановки в целом. Как в качестве маскировки своего непосредственного интереса, так и вообще – на самом же деле красиво.

Сесть мне потомственная ведьма не предложила. Сложила на груди руки и холодно поинтересовалась:

– Так что вы, собственно, от меня хотите?

– Я не от вас, – прямо и честно ответила я. – Я в принципе хочу, чтобы Ваня вернулся. Иван, в смысле.

– Ваш будущий муж? – уточнила Анна Александровна.

– Я очень надеюсь.

– А вы не рассматривали вариант, – заметно смущаясь, сказала ведьма, – что Иван просто-напросто передумал быть вашим мужем?