Он усадил Скитальца за стол, но не предложил ему ни еды, ни воды. Да и вряд ли ему было что предложить, заключил Морен, осматривая скудную обстановку: печь, посуда, стол да пара стульев — вот и всё имущество старика. Бросив письмо между ними, тот тяжело опустился напротив и спросил:

— Мальчик в лесу пропал, почему же вы к нам пожаловали? Охотники до вас его в лесу искали, к нам лишь лошадей напоить заглядывали.

Морен не стал лукавить:

— До Церкви дошли сказки о некой Бабушке Яге, что живёт в Последнем лесу. Епархий считает, что пропавшие дети — её рук дело, и я с ним солидарен. Матвей сказал, что вы знаете о Яге больше, чем он.

Староста помолчал немного и кивнул на письмо.

— Наместник приказ написал, — промолвил он, — любую помощь вам оказать да сказать, что знаю. Что знаю, то и скажу. Да только зря время теряете. Нет у нас нечисти.

— А как же Бабушка Яга?

Старик округлил глаза, взглянул на него, как на дурного, и вдруг рассмеялся.

— Помилуйте, когда ж это подобных ей нечистью величать стали? Шестой десяток уж на свете живу, а такого не видел и не слышал, чтоб добрый бог ребёнка обидел. Сами дети в лес уходят, да там и теряются.

— Об этом я наслышан. Только уходят они за дарами, либо родители их сами туда отправляют.

Староста молчал, лишь смотрел на него в раздумьях, а потом покачал головой и заговорил о другом:

— Жалко Матвея, и сынишку его жалко. Но я вам ничем не помогу. Уезжайте отсюда. Мальчик в лесу потерялся, никто его не похищал. Будут боги милостивы, так в самом деле набредёт он на избушку Яги, тогда, может, и вернётся. Да вряд ли…

— Это почему же?

— Ещё ни один мальчик из лесу не возвращался.

Морен распахнул глаза, поражённый услышанным. Но когда он спросил почему, староста только пожал плечами.

— Я лишь хочу найти Бабушку Ягу и поговорить с ней, — Морен стоял на своём. — Если она непричастна к пропаже детей…

— Не «если», — сухо поправил его старик.

— …она может знать, где они. Я хочу помочь вам.

— Мы вас о том не просили. И сюда не звали.

— Пропадают дети, неужели вы не желаете спасти их?

— Спасти? — удивился глава. — От чего? Окромя волков да медведей, ничто другое им в лесу не угрожает. Вы что же, весь лес от них очистить хотите? Так они ещё уродятся.

— Почему вы даже не допускаете мысль, — Морен начал терять терпение, но изо всех сил старался сохранить хладнокровие, — что Яга в самом деле может оказаться чудовищем?

— Да послушайте! — староста всплеснул руками, на краткий миг повышая голос. — Я защищаю мир и покой своей деревни! Мы живём бедно, да и кто сейчас вдали от городов живёт иначе? Дед мой так жил, и, будь у меня внуки, они бы так же жили. Каждый день кто-нибудь да умирает: кто от болезней, кто от голода, кого тварь какая загрызёт — их и окромя нечисти в округе полным-полно. Эти сказки, как вы их назвали, дают людям утешение. Веру в то, что дальше будет лучше, что после смерти им воздастся за страдания. Я знаю, кто вы и чем занимаетесь, знаю, какая молва ходит о вас. Так вот, повторюсь, вам здесь не будут рады.

— Я лишь хочу спасти детей, — упрямо повторил Морен. — Есть ли в деревне кто-нибудь, чей ребёнок также потерялся в лесу? И кто хотел бы, чтобы его нашли?

Староста помолчал, раздумывая, а после тяжело вздохнул и начал подниматься.

— Да, Марфа, — произнёс он тихо. — Дочь её давеча за ягодами ушла да так и не вернулась. К ней, так уж и быть, провожу.

— А с той девушкой, что возвратилась от Бабушки Яги с дарами, я могу поговорить?

— Вот это вам не удастся, — покачал головой старик. — Василиса давно в город уехала.