Согласитесь: умный, опытный и образованный человек может позволить себе хоть на чуть-чуть стать ребенком. И ничего в этом предосудительного, как пытаются убеждать общественность некоторые лорды, нет и не будет. В голове не станет меньше знаний, если короткие часы передышки посвящать не трактатам по высшей теоретической магии, а глуповато-наивной, но доброй сказке. А народ севера, до присоединения к нашей империи и до того, как Хель устроила в тех землях свою резиденцию, отличался самым гуманным подходом к построению своего общества и к жизни.

Я поднялся в душ – для удобства пришлось в доме устраивать вторую ванную комнату, чтобы не ждать два часа, когда Альга закончит водные процедуры. Да и часто случалось так, что времени было немного, а успеть помыться хотелось всем. Так что, переделав соседнюю с ванной комнату, мы пригласили мага-водника, и за щедрое вознаграждение он все устроил в лучшем виде. Альга была в восторге, и каждое утро больше не приходилось сталкиваться в дверях, после чего долго спорить, кому сильнее хочется в туалет. Она заказала себе большую ванну и обожала плескаться в ней, отдыхая среди белых гор ароматной пены.

Уже через двадцать минут, устраиваясь в постели, я понял, что почти смог перебороть себя и не думать о том, что сейчас делают дочка и император. Нет, не волноваться я не мог. Хель-то, может, за ними и проследит, но при этом сколько всего свалится на плечи Криса и Юли! Убийца не станет ограждать их от каждой опасности и помогать бороться с сомнениями. Наоборот, не упустит возможности перевернуть их представления о мире. Хорошо, что хоть они вдвоем туда попали – вместе проще будет.

На безрыбье, как говорится…

Однако большую часть размышлений теперь, как и сказал Василий, занимала Эола.

Еще и неизвестно, кому будет труднее – деткам в прошлом или нам в настоящем.

Оставалось только надеяться, что Хель удастся осуществить свой замысел. Иначе все опять закончится смертью Лареллин – теперь уже Юльтиниэль.

Кристиан сам не заметил, как вскочил на ноги, сжимая в руках край белоснежной скатерти, которую он, не задумываясь, рванул на себя, – посуда не упустила момента, с радостью переворачиваясь и пачкая недоеденными кушаньями сложный, вышитый шелком рисунок ткани. Заметив учиненный беспорядок, император выпустил из рук скатерть.

– Я не знаю. Такого не может быть. Это не прошлое! И нам нужно выбираться отсюда!

Казалось, что Юля непреклонна, но Крис не был бы собой, если бы не заметил легкий след неуверенности в глазах девушки.

– А если наше?

– Не наше!

– Точно?

– А тебе мало смерти моей матери?!

Кристиан растерянно оглядел комнату. Спорить с Юльтиниэль ему не хотелось. В основном потому, что это всегда заканчивалось драками с применением магии. Сложно было сказать, у кого из них первым заканчивались доводы, и приходилось прибегать к более «убедительным» аргументам. Но факт оставался фактом. Обычно это оказывалось даже весело – покататься по траве, пытаясь стряхнуть с себя оппонента, покидаться огненными шариками, снести к хелиной матери пару дворцовых башен…

Но только не сейчас.

– Вы можете обратиться к независимому наблюдателю, – подсказал женский голос, и Юля с Крисом подпрыгнули от неожиданности.

Секунду назад они были в комнате одни, а теперь получалось, что за ними все это время наблюдали… Да и голос внушал опасения – тот самый, который они слышали, «что на первых порах поможет», а потом из хвальной комнаты исчезли все следы самоубийства княжны Лареллин.

С другой стороны стола, поджав под себя ноги и ссутулившись, сидела безобразная женщина: тощая, непропорциональная, спутанный колтун грязных волос, изможденное бледное лицо с глубоко запавшими глазами, тонкая полоска губ – все это превращало ее в уродливое подобие человека, куклу, созданную сумасшедшим мастером. И ни у Юли, ни у Криса не возникло и тени сомнения, что они перед собой видят именно творца Хель.