– Старый? – с надеждой спросила язвительная Ирка, и я злорадно ответила:

– Молодой! Красивый... – я покачала головой, словно в поисках подходящего эпитета, – Нет слов. У меня оборвалось все внутри, когда я его в первый раз увидела, задрожали коленки, и я вообще разучилась дышать и говорить на какое-то время. Потому что Кир... он совершенно обалденный... Да у меня же фотка его есть! – хлопнула себя по лбу коварная я и принялась рыться в сумочке.

– Сейчас-сейчас, я его только вчера на телефон щелкала... – три шеи любопытно вытянулись в мою сторону, я повыделывалась еще минуты две, а потом грустно произнесла:

– Ой, девочки, я, кажется, телефон на работе забыла…

Произнесла и замерла на миг. Ну, ну засмейтесь же, наконец! Не поверьте мне, потому что все это же чистой воды вранье, такое наглое, что даже краснеть стыдно! Но они поверили. И я долго, минут тридцать, наверное, сочиняла пикантные подробности и романтические бредни.

А потом вечер закончился, и мои одноклассницы, у которых жизнь, ссоры и примирения, совершенно точно, были настоящими, а не придуманными, как у меня, отправились в отель, а я ехала в такси на заднем сиденье и глотала злые обидные слезы. Потому что в реальности все было совсем не так, как в моем вранье. И со мной ничего и никогда не случалось. Вообще ничего и вообще никогда. Жизнь моя была занудна и до омерзения сера и предсказуема. Почти как пражские зимние утра.

Дома я забралась под одеяло с головой, поплакала еще немного над своею тоскливою долей, слушая снежную тишину за окном, и наконец, заснула. А снились мне высокие каменные башни с цветными витражами и старинным барельефом, и причудливые флюгера, и разноцветные флаги, и по-летнему синее небо, и совершенно сказочные драконы, и мой вымышленный Кир. Точно такой, каким я его описывала: зеленоглазый, темноволосый и загорелый. Он укоризненно качал головой, грозил мне пальцем и улыбался. И от этой улыбки мое сердце плавилось в груди.

Проснулась я с ощущением абсолютного счастья. Во-первых, потому что выспалась. Во-вторых, потому что, не смотря на ночную истерику, голова не болела, а нос дышал свободно. Ну, и главное: сквозь зажмуренные глаза совершенно точно ощущалось солнце! Солнце! Я представила себе искрящийся снег, голубое зимнее небо, попыталась вспомнить, куда засунула фотоаппарат, прикинула, сколько времени потрачу на завтрак и сборы, довольно потянулась и открыла глаза.

Первой мыслью было следующее: "Я все еще сплю!" Потому что комната была не моя. Эту комнату вообще сложно было комнатой назвать! Это было... в голову не лезло ничего, кроме слова "покои". Огромные солнечные окна в пол, каменные стены, камин, кровать с тяжелым бархатным балдахином, а в кровати я на мягких простынях и под невесомым одеялом. Я слегка повернула голову влево и встретилась взглядом с... Боже! Вот она расплата за мое вранье! Я в ужасе зажмурилась и даже на секунду закрыла лицо руками. Почти сразу же резко выдохнула и открыла глаза.

Мой вымышленный Кир сидел рядом со мной и, удивленно выгнув бровь, меня рассматривал. Он был божественно красив, даже еще лучше, чем я его себе придумала. И он был совершенно обнажен! Я ойкнула и опустила взгляд. И первым же делом заметила свою голую грудь, взвизгнула и натянула одеяло почти до глаз, а потом все-таки прошептала:

– Что происходит? – и тихонечко ущипнула себя за руку.

– Ты откуда взялась? – шепотом же поинтересовалась моя фантазия, а я вдруг неожиданно осознала, что грядет неминуемая истерика и задышала быстро, громко и глубоко, мысленно уговаривая себя успокоиться.