– Отец, это же я! Богдан! – продолжал разыгрывать то ли трагедию, то ли комедию Богатырев. Я вертела головой, переводя взгляд с него на мужика, пытаясь понять, что происходит.
И похоже не только я не понимала, что несет Богатырев. «Черномор» тоже хлопал глазами и недоумевал.
– Богдан! – настойчиво повторил парень и поиграл бровями, будто говоря: «Ну вспоминай же, батя!» Батя был бы рад вспомнить, где нагулял двухметрового лося в молодости, но вспоминалось ему плохо. – Твой сын! Восьмой!
– Князь-батюшка, сына колдуньи Боряны изловили! – решила вмешаться в игру одного актера местная ведьма. – Воде его хотели придать, как было завещано великой Ягой!
Брови Черномора, который оказался местным князем, поднялись к линии волос, взгляд, обращенный к Богдану, который продолжал строить ему рожи и подмигивать, посветлел и он выдал:
– Да кого ж ты изловила, старая?! Сын это мой!
– Богдан, – подсказал Богатырев.
– Помню я, – огрызнулся Черномор.
– Как сын? – поразилась Агния. – Иномирец это. Ты посмотри, княже, как он выряжен!
– Какой иномирец?! – взревел князь. – Я его отправлял…
– В Лукоморье, – подсказал Богдан, перебив мужика. Тот снова перевел на него предупреждающий взгляд.
– Именно, – подтвердил он, несмотря на пламенные взгляды. – Он там…
– Учился, – продолжил Богдан, за что схлопотал подзатыльник.
– Учился ратному делу, – переиначил князь, пока сынок растирал макушку. – Я забираю его.
– Как же, княже?! – возмутилась Агния. – Сын Боряны это – точно тебе говорю! Волшбой от него Кощеевой так и веет!
– Ты что, старая, перечить мне будешь? – гаркнул князь. – Думаешь, я сына своего не признаю?! – Я от смеха фыркнула, и Богдан ударил меня локтем под ребра, мигом стирая улыбку. – Ты княжича Залесья утопить пыталась! Скажи спасибо, что милую тебя! Да возноси хвалу богам, что я мимо проезжал и уберег тебя от ошибки!
Князь этот производил впечатление сильного, безжалостного, решительного правителя, поэтому не только я испугалась, но и ведьма отступила, хмуро и все также с подозрением поглядывая на Богдана.
– За мной! – гаркнул князь на парня.
Богатырев от страха сглотнул и поплелся следом, продолжая поглядывать по сторонам.
– Даже не думай, парень, – предупредил тихо князь, поравнявшись с Богданом, который продолжал волочь меня за собой сколько бы я ни упиралась и ни пыталась разжать его пальцы на запястье. – Только дернешься, мои бойцы тебя тут же уложат.
– Угу, – обреченно вздохнул Богдан. – И куда вы нас?
– В терем. Поговорим, – сказал мужик и перевел взгляд на меня. – А эту зачем за собой тянешь? Отпусти на волю бесовку. На кой она тебе сдалась?
Богдан задумался над ответом.
– Жена это моя, – выдал он, в конце концов, гениальное.
Я начинаю бояться этого парня: почему у него все мысли вокруг женитьбы вертятся? Хотя, наверное, «училка это моя» звучало бы не так представительно.
– Чего? – остановился князь, а вместе с ним и вся его свита. – Шутишь что ль?
– Утонула, – вздохнул Богдан все также печально. – Вот мы и… здесь…
Князь тряхнул головой, осмотрел меня с ног до головы, схватил за правую руку и кивнул одному из стражников. Тот тут же направил факел в мою сторону, и я завизжала, задергавшись, испугавшись и огня, и того, что мою пигментацию на пальце примут за очередной злодейский знак и попробуют отправить на тот свет как Богдана за татуировку.
Но обошлось. Князь брезгливо откинул мою руку, вытащил платок и принялся вытирать пальцы.
– В тереме поговорим, – повторил он хмуро и снова повернулся к лесу.