Напряженно выдохнув, я недовольно ответила:

– Хорошо. Но едва только вы поймете, что обойдетесь без моего присутствия здесь, я уеду. Мне нет места рядом с ним, – проговорила дрогнувшим голосом. – Двум таким силам нельзя быть друг подле друга. Даже если у нас нет острых точек соприкосновения. Даже если нет причины идти друг против друга , мне лучше быть от него подальше. Он уже запретил мне выходить за пределы города, хотя знает, что созиданию, пусть и едва теплящемуся во мне, нужна максимальная свобода. Сказал, что это ради моей безопасности, но я-то знаю, в чем причина. Он подсознательно пытается подавить магию, которая живет во мне, хотя и чувствует, что она против него – ничто.

Чувствуя, как набегают на глаза слезы, я захлопала ресницами, пытаясь сдержаться. Королева нахмурила брови, затем, почти по-матерински обняла меня и прошептала тихо:

– Не принимай близко к сердцу то, кто Даран. Он такой же темный ведьмак, как и все, кто не относится к светлому течению магии. Он больше защитник для нас всех здесь и для тебя в частности. Так что причины лить слезы нет. Все будет хорошо, – заглянув мне в глаза, она приободряющее улыбнулась.

– Хорошо, – я грустно кивнула, понимая, что выбора особо нет и нужно как-то пытаться жить дальше в этом пропитанном холодом месте.

– А теперь иди, – она подтолкнула меня к выходу из комнаты. – Лалик должна быть уже внизу, а ты забери Анику и отведи ее в зал. Я скоро спущусь туда тоже. Не стоит заставлять долго ждать эту свору готовых загрызть нас псов.

Сделав реверанс, я вышла из комнаты и нехотя направилась в покои принцессы. Но только вошла туда, как едва не застонала, увидев это пятнадцатилетнее чудо, которое стояло посреди комнаты и с психом выдирало из волос шпильки.

– Не хочу я идти туда, одетая и причесанная, словно маленькая девочка! Мне пятнадцать, а не пять! Хочу распустить волосы, как она, – Аника со злостью кивнула на меня и демонстративно скрестила руки на груди.

– Ваше высочество, – осторожно проговорила я, подойдя к девочке. – По правилам этикета…

– Плевать я хотела на правила вашего этикета, – надула губы принцесса, нервно теребя вьющийся локон волос пшеничного цвета. – Это все пережитки того места, откуда приехали мы. Здесь полдвора девочек ходит с распущенными волосами! Я видела!

– Эти девочки – здешние жительницы, Аника, – встав напротив нее, проговорила я. – Нам негоже уподобляться чуждой культуре.

– Эта культура тоже наша, – проговорила принцесса, сдвинув зло брови. – Или эти земли – не земли моего брата?

– Все верно, – устало выдохнула я, чувствуя, что еще пара минут в обществе этой избалованной девчонки, и точно сойду с ума. – Но вы должны показать всему двору, что вы – иная, и вас нужно принимать и уважать со всеми вашими нюансами культуры, – я сделала акцента на слове «вашими». – Вы принцесса! Зачем лететь в тар-тарары, пытаясь показать, что вы готовы на все, лишь бы вас приняли здесь. Этим вы не заслужите уважение, ваше высочество, а наоборот. Пятнадцатилетней принцессе негоже распускать волосы, выходя ко двору, вы же знаете.

– Я не поэтому хочу распустить волосы, – проговорила девчонка, надув губы и тряхнув копной своих шикарных волос.

– А почему тогда? – спросила я, видя, что она начинает сдавать позицию.

Принцесса выдохнула протяжно, затем зло кивнула служанке на дверь, приказывая удалиться, и уселась подле столика с зеркалом, протянув мне со злостью расческу. Когда я взяла ее в руки и осторожно провела по волосам, Аника проговорила тихо:

– Просто хочу выглядеть старше.