– Нет, братец, ты никуда не пойдёшь.

Мальчик очнулся в тёмной и дурно пахнущей темнице.

Динарзад держала по ребёнку в каждой руке, и близнецы дружно орали во всё горло. Это были королевские ясли, где мучительно вопили десятки младенцев, казавшиеся страшнее рогатых демонов у адских печей.

Динарзад была почти взрослой женщиной, готовой выйти замуж и покинуть дом. Она проводила свои вечера, ухаживая за дворцовыми младенцами, которыми правила рукой, что была крепче любого железа, выкованного смертными. Мстительная богиня! Ничто не могло оказаться выше её воли. Этим вечером Динарзад занималась самыми юными, а мальчик за своё преступление был прикован к её юбкам и этой гадкой комнате. Что, несомненно, хуже любой старой темницы в замке какого-нибудь короля. Не было никакой надежды на побег, пока сестра то и дело впивалась в него взглядом, точно клешнёй скорпиона.

Однако боги не всегда суровы к маленьким мальчикам. В дело вмешалась судьба в лице розовощёкого младенчика-принца, страдающего коликами. Не имея ни малейшего понятия о своих королевских обязанностях, бедный малыш настаивал на том, чтобы попасть на ручки к маме. Потому у Динарзад не было иного выхода, кроме как отнести ревущего ребёнка в соответствующую спальню.

– Если ты хотя бы переступишь с одной каменной плиты на другую, – предупредила она, – я буду держать тебя под замком до тех пор, пока не сгниёшь. Одного брата из десятков никто не хватится.

И Динарзад удалилась, волоча за собой многослойный шлейф из розового шелка.

Разумеется, мальчик выпрыгнул в северное окно уже спустя три удара сердца.

Беседка выглядела как поле битвы, во время которой с укреплений лили смолу, а отряды воинов крушили всё подряд. Белые цветы были изорваны в клочья и свисали со сломанных ветвей, точно крестьянские лохмотья. Их ужин разбросали повсюду, и мальчик увидел, что помял свою флягу для воды о кривой корень, когда Динарзад тащила его прочь. Больше всего его расстроили уничтоженные цветы, лепестки олеандра, втоптанные в грязь. Место, где он услышал сказки, которые ещё горели внутри, точно масло в лампе, было разгромлено, как прекрасный дом, куда ворвались бандиты.

Девочки нигде не было видно.

Мальчик обыскал все тайные углы, какие знал в огромном Саду, проверил изгороди и розовые деревья, пруды с лилиями и завывающими лягушками-быками, оливковые рощицы и границы фруктовых садов. Девочка ушла, исчезла и забрала с собой все истории.

Мальчик тяжело опустился на бордюр бронзового фонтана, чья вода тихонько капала в ночи. Он уронил кудрявую голову на руки, упрекая себя за неосторожность, за то, что позволил обнаружить своё отсутствие и попался. Из него вышел никудышный вор и ещё худший защитник. «Но ведь принц Леандр тоже оказался в ловушке, – подумал он. – Так что, возможно, у меня ещё есть шанс на прощение».

Мальчик в отчаянии поднял глаза и увидел луну, плывшую по небу, как огромный бумажный фонарь. Когда облака её заслонили, дикий гусь пролетел по дуге над широким лунным лицом, оставив изящный след в ночи. Мальчик услышал его крик, одинокий и чуждый, точно голос нефритовой флейты, и глубоко вздохнул.

Гусиный крик повторился, на этот раз очень близко, и мальчик понял, что это не птица зовёт его, а темноглазая девочка, которая пряталась за юным кедром, росшим неподалёку. Его сердце подскочило, как утка, взлетающая с неподвижного пруда. Он подбежал и едва успел остановиться, не заключив её в свои юные объятия. Девочка выглядела робкой и смущённой, её тёмные глаза были опущены к земле.