Теперь у него два стручка. Ага!

1 + 1 = 2

Спокойно переходи. Он и перешёл.

Идёт через поле, вот и дом-нора уже близко, почти рядом.

И тут он остановился.

– Эх, дурень я, дурень, – покачал головой Хома. – Зачем я такую тяжесть в такую даль тащил! Надо было прямо на месте, на Дальнем поле за рощей, стручки вылущить. А горошины за щеками нести. Намного легче!

И… Хома повернул обратно.

Снова до ручья дошёл.

Снова в рощу через ручей перебрался по брёвнышку.

Только на этот раз он хитрей сделал. Просто перекидал стручки один за другим на тот берег, а затем и сам перешёл.

Стручки он до утра искал.

Кусты, темно, ничего не видно. Нашёл все-таки!

Тут и Солнце взошло.

Пересёк он рощу. Опять пришёл на Дальнее поле.

Вылущил три стручка.

Горошины за щёки в «кладовочки» сложил. Щёки раздулись, как два шара, из-за спины видно.

Два оставшихся стручка взял под мышки – и снова в обратный путь.

Идёт, сопит. Животом траву раздвигает.

Щекотно.

– Ны… смышите… мыня, – шамкал Хома сквозь зубы. – Мыне… смыяться… ныльзя!

Комар в нос укусил.

– Ны… смышите… мыня!

Дошёл до бревна.

Лягушки в ручье проснулись, прыгают, плавают.

Идёт Хома по бревну, покачивается. Видно, рассчитал плохо: за одной щекой горошин больше.

Увидели Хому лягушки, залились смехом. Хором хохочут. Весело им.

– Ны… смышите! – Держится Хома, крепится изо всех сил.

А лягушки от хохота заходятся. Очень заразительно.

Не выдержал Хома. На самой середине ручья как прыснет – фрр! – все горошины вылетели!

– Ха-ха-ха! – захохотал Хома. – Ха-ха!.. Ха-ха!.. Ой, не могу!

Лягушки от смеха чуть не лопнули.

Так Хома и вернулся домой, только два стручка и смог донести.

Положил их у входа в нору, а сам отдохнуть рядом прилёг, устал, умаялся…

Проснулся – нет стручков! А на том месте, где лежали они, Суслик сидит и облизывается.

– Стручки где? Отвечай! – вскричал Хома. – Съел?

– Я не один, – обиделся Суслик, – мы вдвоём.

– С кем? – вскипел Хома. – Веди! Я ему хвост оторву!

– Себе? – удивился Суслик.

– Как – себе?

– А так! Я за тебя утром зарядку сделал, прихожу, вижу – два стручка. Как раз на двоих. Ну, я и закусил. Ты не думай, я тебя не обделил. Сам я маленький стручок съел, а за тебя второй, побольше. Правда, вкусный?

Подумал Хома, всё верно, всё сходится. Только одно непонятно: почему ему есть хочется?

Странно…

Сидели однажды на травке Хома и Суслик. Возле своих нор. Любовались природой.

Какие отсюда виды открывались, какие горизонты – один лучше другого!

Хома медленно поворачивал голову то влево, то вправо.

Разве может что-то прекраснее быть? Луг, роща, ручей, небо!.. Что здесь, спрашивается, добавишь?

– Ничего нигде не прибавить, – так и сказал Хома, оглядываясь вокруг. – Я бы даже убавил – тех, кого пока не видно. Лису, Коршуна, Волка…

– Медведя оставь, – прервал его великодушный Суслик. – Он на нас не охотится.

Хома кивнул.

– Оставляем Медведя.

И вдруг пристально посмотрел на лучшего друга.

– Может, и меня… – оторопел Суслик.

– У тебя бы я рост убавил, – придирчиво окинул его Хома взглядом, – чтоб не хвастался, что почти вдвое выше меня.

– Не «почти», а совсем вдвое! – не выдержал Суслик.

– Будь моя воля… – опять покосившись на него, начал было Хома. И не стал продолжать.

Мечты тех, кто любуется окружающей природой, могут завести далеко…

– А будь моя воля, – поспешно сказал Суслик, боясь, что Хома снова примется за него, – я бы ещё и комаров убрал. Такие навязчивые, кровожадные!

И звонко прихлопнул комара на Хоминой щеке.

– Ты себе много воли не давай, – невозмутимо заметил Хома. Чего это ему стоило!