Голос Яги, спокойный, размеренный, холодноватый, как вода в горном ручье, раздался совсем рядом:

– Помочь, говоришь? – проговорила она.

Красивое молодое лицо моей наставницы, лишенное шрамов, которые оставляет время, сделалось задумчивым. Ее глаза цвета подтопленного льда прищурились, точно высматривая что-то в облике незваной гости, заглядывая под криво налепленную маску. Подол добротного платья цвета раскаленного заката прошуршал по мелким камешкам и траве. Яга оказалась подле гостьи, возвышаясь над ней и глядя сверху вниз зорко и пристально, но без надменности. Миг – и моя наставница опустилась на колени перед путницей. Белые холеные руки, которые не могла испортить никакая работа, коснулись изможденного старческого лица и бережно убрали со щеки седые пряди. На длинных пальцах, унизанных перстнями, сверкнули драгоценные камни – такие прозрачные, чистые, будто оброненные тайком слезы. Я отметила это мельком, потому что обычно Яга носила яхонты: те на свету переливались каплями свежепролитой крови.