Место обитания прелестной нимфы покинул совершенно бесшумно, аки тать ночной, причем проявив нешуточное благородство – оставил на прикроватном столике несколько золотых монет, заслужила деффка, чего уж там скромничать, заслужила!

 На улице было еще темно, но судя по суете, рассвет не за горами – торговцы открывали свои магазины, склады и лавки. Кто-то привозил новый товар, кто-то вытаскивал баулы с закупленным товаром – в общем, торговая жизнь била ключом.

На Толкучке было принято, чтобы с шести и до восьми утра магазины опускали цены, так как в это время закупались оптовики и прочие коммерсанты, ну, а уж после восьми, цены взлетали вверх, где и держались до самого закрытия магазинов. Именно торговля, была главной статьей дохода жителей Толкучки, дело в том, что анклав располагался очень выгодно с точки зрения торговых путей. По факту Толкучка – это город-рынок, город-базар.

Это раньше можно было получать товар с Дальнего Востока сидя в офисе где-нибудь на окраине Калининграда.

А сейчас фиг!

Сейчас торговля сжалась до масштабов дневного перехода на машине по убитым в хлам асфальтным дорогам или не размокшим от дождей грунтовкам. На некоторых, особо популярных направлениях можно было встретить хорошо охраняемые стоянки, наподобие фортов и городов-крепостей, живущих исключительно с проходящих мимо торговых караванов.

В первые годы после начала ЗБ (напомню, если кто забыл, то это Зомби Апокалипсис), были очень популярны бронированные поезда и бронекатера. А что, расход топлива в перерасчете на перевозимый вес очень даже ничего получается – выгодно и экономично. Катера и различные плавучие посудины до сих пор бороздят просторы рек и водохранилищ, а вот поезда почти исчезли, вымерли, как те динозавры. Поезд это же не машина, когда можно крутануть руля в сторону и уйти огородами, поезд он по рельсам катится, которые можно легко сломать или взорвать и останется только потом добить раненых и собрать ништяки и плюшки.

Но изредка поезда всё равно колесили по железкам этого мира. Только перегоны были небольшими, не дальше пары сотен километров. Впереди основного локомотива, состоявших сплошь из старых, советских, не убиваемых трудяг ЧМЭ3, шло пару открытых платформ с пулеметами и зенитными установками ЗУ-23. У Толика Желтого в хозяйстве было несколько тепловозов и два десятка вагонов.

Ну, а если говорить об устройстве торговли в умершем мире, то тут надо отметить пару нюансов, а которых, почему-то забыли рассказать сценаристы фильмов о конце света.

Ну, во-первых, у всего есть срок годности. У всего! У патронов, у топлива, у консервов, у одежды и обуви. У всего! Даже если все это лежит на складе, то за этим надо следить и правильно обслуживать. Иначе патроны будут просирать, слежавшаяся обувь расползаться по швам, а горючка убивать движок.

Срока годности не было только у двух констант этого мира: автомата Калашникова и человеческой жадности.

Во-вторых, одним грабежом и разбоем долго не протянешь. В первые годы, когда оставалось много товаров и ништяков, от прежней жизни, то еще можно было как-то протянуть, грабя и разоряя других, а сейчас спустя десять лет, выжили только те анклавы, которые что-то производят и торгуют с другими поселениями. Нет, и сейчас разбойников и бандитов хватает, но, чаще всего, у подобного люда есть четкое разделение на мирную и бандитскую жизнь. Условно говоря, по четным – они бандиты, по нечетным – селяне, выращивающие картошку. Большие банды, которые держали в страхе и терроризировали села, облагая их оброком, канули в лету, они вымерли, как бандиты и рэкетиры в 90-ые. Те, кто смог вовремя одуматься и перестроиться выжили, а кто, нет, то их уже и нет.