МУТАБОР повторен и поклон на восток –
И на месте Мансора с Хасидом
Птицы две благородного вида.
А в прохладном саду,
На тенистом пруду
Среди плеска, и брызг, и шумихи
Танцевали вдвоем,
Всполошив водоем,
В этот час две больших аистихи.
Был смешным их наряд
И потешным их гвалт,
И вельможных два аиста новых
В той сплошной трескотне
Понимали вполне
Без усилия каждое слово.
Видеть их, не смеясь,
Не способен был князь,
Отвести от них взор
Не способен Мансор.
И смеялись они, позабыв с этих пор
Роковое заклятье свое МУТАБОР.
Что ни делали после две птицы в саду,
Не могли уж поправить ту злую беду
И на крыльях отправились в Мекку,
Чтоб вернуть себе лик человека.
Долго крылья несли их,
И вечер застал,
Их совсем обессилив,
В руинах дворца.
Здесь услышали аисты горестный стон
И пошли в направленье, где слышался он,
И увидели птицу – большую сову,
Что красивой и в дружбу я не назову.
Здесь, вздыхая печально и тяжко,
Рассказала пришельцам бедняжка,
Как принцессой жила под защитой дворца
На державной груди дорогого отца,
Как в сову превратил ее злобный Кашнур,
И жесток и коварен, и дерзок и хмур,
Ибо сын его, мерзкий ей Мицра,
Возмечтал на принцессе жениться.
А принцесса отвергла прошенье и дар
И томится с тех пор под заклятием чар.
И не раньше от облика птицы
Суждено будет освободиться,
Чем захочет на ней,
Безобразной сове,
Кто-кто добрый нежданно жениться.
И сове отвечал благородный Мансор:
«И на нас чародей тот навлек наш позор.
Он под видом торговца проник во дворец
И в недобрый нам час отворил свой ларец.
И мы видели Мицру, покинув Багдад.
Он на троне Хасида был царствовать рад».
От печали халиф мог промолвить едва:
«Как же облик вернуть себе прежний?»
И ответила аисту нежно сова:
«Можем жить в небольшой мы надежде.
Каждый месяц в развалинах этих
Злые маги приходят отметить
Все проделки свои против добрых людей.
Может, их похвальба нам поможет в беде,
Если подлый Кашнур, о жестокости новой
Говоря, назовет позабытое слово».
Засияла луна.
Сорок два колдуна
Собрались в подземелье дворцовом,
Что во тьме разглядят только совы.
И поднялся Кашнур
Средь зловещих фигур
И, смеясь, рассказал,
Как престол он украл
Молодого халифа Хасида,
Как лишил его сана и вида,
И не быть до скончания века
Больше аисту уж человеком.
А занявший престол его Мицра
В халифате теперь веселится.
Тут один из сидевших вокруг колдунов
Вдруг узнать пожелал: «А какое из слов
Ты избрал, чтобы цели добиться?»
«МУТАБОР», – отвечал тот. И птицы
Полетели на крыльях своих на восток,
И упали в поклоне на желтый песок,
И на желтое солнце, что шло из-за гор,
Прошептали, от счастья горя, МУТАБОР!
И великий визирь,
И прекрасный халиф
Снова стали людьми,
Волшебство растворив.
И воскликнул халиф одинокой сове:
«Будь отныне ты верной женою моей!»
И заклятье распалось чудесно,
И сова стала дивной принцессой.
С ней вернулся халиф
В свой роскошный дворец,
А Кашнуру и Мицре
Позорный конец
Уготовали судьи Багдада:
Порошок им вдохнуть было надо,
А потом щекотали им пятки,
И бежали они без оглядки,
Хохоча и кривляясь вприпрыжку,
В бессловесном обличье мартышек.
25-30 октября 2019 года
Огниво
Шел по дороге раз солдат –
Раз-два, раз-два, раз-два!
А в ранце был один дукат
Едва-едва-едва.
Вдруг видит ведьму. Голося,
Его о помощи прося
И передергиваясь вся,
Стоит под старым дубом:
«Солдатик, дЕньги любы?»
«Кому ж монет не дорог звон?
Все двери открывает он!»
«Тогда иди поближе
И в этом дубе вековом,
Который пуст внутри, как дом,
Спустись в дупле пониже.
Там ты увидишь двери три,
Одну скорее отопри –
И в темноте проснутся
Два глаза, точно блюдца.
Собака там, что сторожит
Сундук, в котором медь лежит.