Крис откинула голову и рассмеялась. Ее смех в пустой тишине дома прозвучал слишком громко, и она вздрогнула. И тут же рассмеялась громче, назло своему страху. А потом прошла в комнату и нажала кнопку системы. Тяжелые звуки ударных разорвали тишину и взорвали спокойствие спящего дома. Музыка била, словно плеть, беспощадно, больно, тягуче и ритмично, избивала чувства и терзала слух, а Крис выгибалась, сбросив свой пеньюар и закрыв глаза, подставляя тело и душу под удары этой плети. Музыка гремела, заглушая стук собственного сердца и освобождая Кристину от оков. Она любила танцевать. Любила это ощущение полета и власти над своим телом и душой, любила свободу движения, когда она могла быть собой и не притворяться, подчиняться лишь музыке, разрывающему ритму тяжелых ударов на грани какофонии.

Самая высокая, затянувшаяся нота, словно крик умирающего. Она звенит, дрожит и обрывается, а после нее – тишина. И свобода.

Кристина вынырнула из омута музыки и танца, открыла глаза. И прижала ладонь к губам, чтобы не вскрикнуть. Огромное темное окно гостиной было не зашторено, и там, с другой стороны, в темноте сада кто–то стоял и смотрел на нее. Девушка видела черный силуэт – лица не разобрать, конечно, но ей казалось, что человек в саду смотрит жадно и насмешливо, а еще – с ожиданием…

Миг, и Крис накинула пеньюар. Еще миг, и в ее руку скользнуло тонкое лезвие стали, а уже в следующую песчинку времени она распахнула тяжелую створку и, перевалившись через низкие перила террасы, упала в сад. Пригнулась, озираясь, готовая к нападению в любой момент. Тихий сад шелестел яблонями, остро пах астрами и уже осыпающейся листвой. Шуршал ветвями. Обнимал предрассветной тьмой. И надежно укрывал чужака, если он и был.

– Я не сумасшедшая! – яростно прошептала Крис и оглянулась. Темные тени лежали под кустами и деревьями. Высокие фонари не рассеивали тьму, а лишь украшали ее кружевными узорами света.

– Кто здесь? – Яростный возглас девушки утонул во мраке и показался жалким. – Кто? Выходите немедленно, или я вызову законников!

Собственный голос показался тихим и испуганным, а угроза – смешной. Темнота лишь осыпалась лепестками поздно цветущих хризантем. И Крис метнулась туда, изо всех сил сжимая свой нож и не чувствуя холода сырой земли.

– Выходи! – заорала она, останавливаясь на границе призрачного света фонаря. Дальше было темно.

– Госпожа Дирхойт, с вами все в порядке? – Холодный голос прозвучал так обыденно и сухо, что Кристина подпрыгнула и обернулась. И мысленно застонала, увидев за низкой оградой сада того, кого меньше всего ожидала здесь увидеть.

– Лорд Дартер, позвольте узнать, что вы здесь делаете? – Она даже не потрудилась добавить в голос хоть каплю вежливости.

Он кивнул с нарочитой любезностью.

– Вообще–то я здесь живу, леди. – Орин смотрел невозмутимо. – Я думал, вы в курсе, что мы соседи.

Кристина застонала еще громче. Но все еще мысленно. Когда она арендовала этот дом, то ее прежде всего привлекло месторасположение – в этом районе было всего несколько домов, и все на достаточном удалении друг от друга. Единственное здание, что примыкало к саду, стояло темным и казалось необжитым, сад на стороне соседа разросся и больше походил на кусок дикого леса. И сам арендатор уверил, что сосед – из аристократов и в этом доме появляется крайне редко, в основном проживая в поместье за городом. Тогда Крис сочла такое соседство идеальным. И вот теперь выясняется, что этот проклятый аристократ – не кто иной, как лорд Дартер!

Ужасно.