Архиепископ ушёл, понося её бранными словами, но бедняжка Элиза знала, что она невинна, и продолжала работать.

Стараясь помочь ей хоть немножко, мышки, шмыгавшие по полу, стали подносить к её ногам разбросанные стебли крапивы, а дрозд, сидевший за решётчатым окном, всю ночь распевал свои самые весёлые песни, чтобы её приободрить.

На рассвете, за час до восхода солнца, у дворцовых ворот появились все одиннадцать братьев Элизы и потребовали, чтобы их впустили к королю. Им ответили, что это невозможно: король ещё спит и никто не смеет его беспокоить. Они продолжали просить, потом стали угрожать. Явилась стража, а затем и сам король вышел узнать, что случилось. Но в эту минуту взошло солнце, и братья исчезли, а над дворцом взвились одиннадцать диких лебедей.

Народ валом валил за город посмотреть, как будут сжигать ведьму. Жалкая кляча везла телегу, в которой сидела Элиза. На бедняжку накинули плащ из грубой мешковины, её чудесные длинные волосы разметались по плечам, в лице не было ни кровинки, губы тихо шевелились, а пальцы плели и плели крапивное волокно, даже перед казнью не выпускала она из рук начатой работы. Десять кольчуг лежали у её ног совсем готовые, одиннадцатую она плела.

Толпа глумилась над нею:

– Посмотрите на ведьму! Ишь бормочет. Небось не молитвенник у неё в руках – нет, всё возится со своими колдовскими штуками! Отнимем-ка их да разорвём в клочки!

И все теснились вокруг Элизы, грозя вырвать из её рук работу. Вдруг прилетели одиннадцать белых лебедей, сели по краям телеги и, загородив сестру, шумно захлопали могучими крыльями. Испуганная толпа отступила.

– Это знамение небесное! Она невинна! – шептали многие, но громко сказать это боялись.

Палач хотел было уже схватить Элизу за руки, но она поспешно набросила на лебедей все одиннадцать кольчуг, и сейчас же перед нею предстали одиннадцать красавцев принцев, только у младшего вместо одной руки было лебединое крыло: Элиза не успела доплести последнюю кольчугу – в ней не хватало рукава.

– Теперь я могу говорить! – сказала она. – Я невинна!

И народ, видевший всё, что произошло, склонился перед нею, как перед святой, но она, лишившись чувств, упала в объятия братьев, сломленная долгим напряжением, страхом и страданием.

– Да, она невинна! – проговорил старший брат и рассказал обо всём, что с ними произошло. И пока он говорил, в воздухе распространилось благоухание, точно от множества роз: это все поленья в костре пустили корни и ростки, так что костёр превратился в высокую благоухающую изгородь, всю усыпанную красными розами. Между ними сверкал, как звезда, ослепительно-белый цветок. Король сорвал его, положил на грудь Элизы, и она очнулась, умиротворённая и счастливая.

Все церковные колокола зазвонили сами собой, птицы целыми стаями стали слетаться на звон, и ко дворцу потянулось такое пышное свадебное шествие, какого не видел ещё ни один король!

Жил-был злой, высокомерный князь. Он только и думал о том, как бы покорить себе весь свет, на всех нагнать страх одним своим именем. И вот он шёл в чужие земли с огнём и мечом; воины его топтали нивы и зажигали крестьянские дома; красные языки лизали листья на деревьях, а плоды поджаривались на обуглившихся ветвях. Часто бедная мать укрывалась с голеньким грудным малюткой за дымившимися стенами, но воины рыскали повсюду, находили их, и начиналась дьявольская потеха! Злые духи не могли поступать хуже. Но князю казалось, что дела шли как должно. День от дня росло его могущество, имя его наводило ужас на всех, и удача сопровождала его во всех его деяниях. Из покорённых городов вывозил он золото и богатые сокровища, и в столице его скопились несметные богатства: нигде в свете не было ничего подобного. Он повелел строить великолепные дворцы, церкви и арки, и все, видевшие эти чудные постройки, говорили: «Какой великий князь!» Они не думали о бедствиях, в какие он поверг чужие земли, не слышали стонов и жалоб, раздававшихся в ограбленных и сожжённых городах.