Кажется, все готово. Теперь нужно сдвинуть манекен в гостиной и создать иллюзию прошедшей примерки. Надеюсь, мне не придется натягивать на себя пышное убранство. Я все удивлялась, зачем столь дорогой наряд для торжества, устраиваемого в сельской местности. Оказывается, близнецы с драконами породниться возжелали. А ящеры слывут любителями изысканной роскоши и безупречной красоты.

Дожидаюсь, когда принесут обещанное кухаркой снадобье. Закрываюсь на все засовы и укладываюсь спать в каморке, превращенной в неприступную крепость. Не питаю иллюзий, что четыре распаленных здоровых мужика не смогут выломать дверь. Но господа побоятся столь откровенно дебоширить в доме, который активно наполняется наемной прислугой. Повозки с работниками начали прибывать несколько часов назад.

Ночь проходит в горячечных метаниях. От беспамятства и бреда спасают заранее заготовленные зелья и отмокание в прохладной воде. Удается снизить температуру. Немного поспать. А потом приходится снова повторять манипуляции.

Рассвет встречаю с синяками под глазами и непередаваемым ужасом на лице. Метка воспитанницы не исчезла. Сегодня мой восемнадцатый день рождения. Этот факт известен из официальных документов. Но откуда я могу знать, в какое время родилась. Не думала, что подобный нюанс имеет значение.

Судорожно просчитываю варианты и не вижу выхода. На отварах протяну еще сутки. Но надевать платье придется. А возможно, и ехать в обитель.

От навязчивых женихов, желающих непременно посетить новобрачную в девичьих покоях, удается отбиться с помощью новых горничных. Они непреклонны и рассказывают нежеланным гостям про плохую примету видеться утром перед свадьбой. После двадцатой попытки прорваться в гостиную длинный список народных поверий заканчивается и пугать настойчивых ухажеров становится нечем. Тогда сообразительные красотки просто поднимают истошный визг. Действует безотказно. Надо запомнить.

Я держусь из последних сил и беспрестанно кидаю тоскливые взоры на противное магическое клеймо. Свежие отвары и умелый макияж позволяют принять более-менее приличный вид. Радуюсь уже тому, что не похожу на умертвие. Особый шик образу хрупкой белой пташки придает изумительная фата, главное достоинство которой в том, что она скрывает пылающее лицо.

На крыльцо выхожу в сопровождении прислужниц. Они проворно усаживают меня в украшенное лентами черное ландо, запряженное четверкой вороных скакунов. Еще два таких же заняты восьмерыми мужчинами, которые поедут впереди.

Сквозь тончайшее кружево разглядываю кузенов Тео и Лео. Сущность равнодушно молчит. Симпатичные парни не вызывают абсолютно никаких эмоций. На что они надеются? Будут всю оставшуюся жизнь принуждать жену к близости? Или наивно верят, что любая обрадуется навязанному гарему? На душе становиться противно. И горько.

Экипажи трогаются в путь. У меня не так много времени для принятия судьбоносного решения. Ладони увлажняются от страха. Кулачки нервно сжимаются. И в какой-то момент замечаю, что метки больше нет.

- Остановите! – громко приказываю кучеру.

- Не положено, госпожа, - оглядывается пожилой работник.

- Проявите хоть каплю сострадания к сироте. Я не давала согласия на этот ужасный брак.

Глаза добряка расширяются от шока, и он резко натягивает поводья.

Не теряя ни секунды, подхватываю юбки и спрыгиваю на землю. Проворачиваю скромное колечко, украшающее безымянный пальчик. Передо мной тут же открывается сияющий золотом портал. Легонько взмахиваю рукой, прощаясь с ошеломленными мерзавцами, возомнившими себя женихами, и вхожу в спасительное марево магического перехода.