– Это тебе только кажется. На самом деле ты вся кипишь.

– Это от температуры.

– Ничего подобного! Это температура – от кипения. Ты ж пар не выпускаешь, вот и бросает в жар. И давление повышенное!

– Ага, давление имеется, – покивала я. – На мочевой пузырь в основном. Вот я и шла того… выпустить.

– Ну так давай мы по этой тушке двинем ножкой и пойдем, куда хотели.

– Но-но-но! – угрожающе заворочалась «тушка». – Я тоже ножкой двинуть могу!

– Погоди, я придумал! – взвизгнул бесенок и метнулся в комнату, а через пару секунд оттуда вылетела моя любимая ваза и метко впечаталась Чудовищу в лоб. – Получай, фашист, гранату! – торжествующе возопил бесенок.

– Ах ты, тварюшка мелкая! – взревело Чудовище и ринулось в комнату. Раздался звон битого стекла. «Кажется, в сервант врезался», – подумала я и ринулась спасать свои богатства.

А в комнате уже шла баталия: летали и разбивались тарелки, вазочки и прочие предметы роскоши, хранившиеся в серванте. Бесенок оторвал от него одну дверцу и прикрывался ей как щитом. Кинг-Конг махал стулом, пытаясь расколоть «щит». Люстра сорвалась с крюка и раскачивалась на шнуре.

– Прекратите немедленно это безобразие! – нервно завопила я.

– Не дрейфь! Мы побеждаем! – и бесенок с азартом принялся за чайный сервиз.

– Раздавлю! – ревела мадам Кинг-Конг, отбиваясь поломанным стулом.

– Елку! Елку не трогайте!

Поздно. Елка, жалобно прозвенев игрушками, рухнула поперек комнаты.

– Подарки!

Подаркам, которые я так тщательно упаковывала накануне, пришел конец: Чудовище поедало их вместе с оберткой, бантики и ленточки свисали изо рта, как спагетти.

– Присоединяйся! – и бесенок запустил в меня вазочкой. Я машинально поймала ее, прижав к груди.

Я чувствовала, как внутри нарастает волна гнева. Да что ж это такое! Эти двое устроили у меня в квартире форменный погром, а я стою и блею, как тупая овца, и ничего не могу поделать. Словно подслушав мои мысли, бесенок весело проорал:

– Если не можешь остановить безобразие, нужно его возглавить! А ну, оторвись по полной!

И так он меня разозлил, что я с размаху запулила в него вазочкой, одновременно завопив:

– Всем стоять! Молчать! Меня бояться!

А дальше мне сорвало крышу. По-моему, оба хулигана впали в ступор, а я металась, как разъяренная фурия, и швыряла в них то, что они не успели разбить и сломать.

– Я же говорил, понравится! – с восторгом верещал бесенок. – Давай теперь эту грохни!

И я грохнула. Фарфоровая супница с надбитой крышкой разлетелась на мелкие кусочки. Разноцветные бокалы расцветали на стене мелким фейерверком. Кажется, я сама стала похожа на Книг-Конга. Но, как ни странно, было мне хорошо. Так долго я держала всю эту ярость в себе, а тут будто все замки взломали.

– Милочка, ты великолепна! – трубно провозгласило Чудовище.

– Получай! – прорычала я, запуская в него массивной менажницей, попав прямо в голову.

– Ой! – сказало Чудовище и, закатив глаза, стало сползать по стене.

– Ай! – схватилась я за затылок – мне тоже чем-то тяжелым прилетело.

– Упс! – смущенно вякнул бесенок. – Промашечка вышла…

Это было последнее, что я слышала перед тем, как отправиться в глубокую отключку. А нехило меня приложило, да-а-а…

Проснулась я, когда неяркое зимнее солнце уже вовсю заглядывало в окошко. Как ни странно, чувствовала я себя хорошо. Бодрость в теле, ясность в голове, настроение превосходное – как после хорошей тренировки в спортзале. Странно… Я ж вроде только болеть начала, когда ж успела выздороветь? Да и с чего бы?

И тут я вспомнила, с чего. Да у меня вчера такая тренировка произошла, что любо-дорого. С опаской я высунулась из спальни, ожидая увидеть погром и елку поперек комнаты. Но нет – ничего такого, все на местах. Вон и елка стоит, шариками сияет, и супница с щербатой крышкой цела. Ага, все-таки температура виновата, навеяла тяжелый сон. Ладно, что поделаешь, раз здорова, тогда будем вставать, умываться-одеваться, завтраком заниматься.