Дровосечиха так и разливалась слезами.

– Господи, – плакалась она, – где теперь мои детки, где мои бедные детки!

И наконец проговорила эти слова так громко, что дети, стоявшие у дверей, услышали её и разом закричали:

– Мы здесь! мы здесь!

Дровосечиха бросилась отворить им двери и, целуя их, сказала:

– Как я рада вас видеть, мои милые детки! Вы, должно быть, очень устали и крепко проголодались. А ты, Петруша, как ты перепачкался! Дай я тебя умою.

Петруша был старший сын, которого она любила больше всех, потому что он был рыжеват, и она сама была немножко рыжа.

Дети сели за стол и поужинали с аппетитом, что доставило отцу с матерью большое удовольствие. Потом они описали, как им было страшно в лесу, рассказывая это почти все разом.

Добрые люди не нарадовались возвращению своих детей, и радость их продолжалась до тех пор, пока не истратились деньги. Но когда десять рублей ушли на издержки, дровосеком с дровосечихой овладело прежнее горе, и они решились опять бросить детей; а чтобы и в этот раз не промахнуться – завести их подальше прежнего. Как они секретно об этом ни переговаривались, однако Мальчик-с-Пальчик их подслушал. Он надеялся вывернуться тем же манером; но хоть и встал он раным-ранёшенько, белых камешков не мог он набрать, ибо двери в избе были заперты на ключ…

Мальчик-с-Пальчик всё ещё раздумывал, что делать, когда мать раздала детям по куску хлеба на завтрак. Тут ему пришло в голову, нельзя ли употребить хлеб вместо камешков и разбросать его дорогою по крошкам. С такою мыслью он спрятал хлеб в карман.

Отец с матерью завели детей в самую густую, самую непроходимую чащу дремучего леса, и как только там очутились, так сейчас бросили их; а сами ушли секретной дорожкой.

Мальчик-с-Пальчик не слишком-то опечалился, ибо надеялся легко найти дорогу по крошкам хлеба, которые он везде рассыпал. Но как же он удивился, когда, начав искать, не нашёл нигде ни одной крошки! – птицы пролётные мимо летели да всё и съели.

Попали дети в беду. Чем больше они продирались сквозь лес, тем больше плутали, тем больше уходили в чащу. Настала ночь, поднялся сильный ветер и навёл на них страшный ужас. Чудилось им, что со всех сторон воют и бросаются на них волки. Они не смели ни слова произнести, ни повернуть голову.

Потом хлынул проливной дождь и промочил их до костей. На каждом шагу они спотыкались, падали в грязь, а поднимаясь, не знали, куда деться со своими перепачканными руками.

Мальчик-с-Пальчик взлез на дерево, посмотреть нет ли вблизи жилья человеческого. Смотрит он во все стороны, и видит – точно свеча светится, но далеко-далеко за лесом. Он слез с дерева. Глядит: с земли ничего не видно; это его огорчило.

Однако они пошли в ту сторону, откуда виднелся свет, и выбравшись из леса опять его увидали. Наконец они дошли до домика, где свет горел, – дошли не без новых страстей, ибо свет часто пропадал из виду, – всякий раз, как они проваливались в какую-нибудь трущобу.

Постучались дети в двери. Вышла старушка, спрашивает, что им нужно.

Мальчик-с-Пальчик отвечает, что так и так, они – бедные дети, заблудились в лесу, просят приютить их Христа ради.

Увидав, какие они все молоденькие, старушка заплакала и говорит им:

– Ах, детки мои бедные, куда это вас занесло! Да знаете ли вы, что здесь живёт Людоед? Он вас съест!

– Ах, сударыня, – отвечал Мальчик-с-Пальчик, дрожа всем телом – братья его тоже дрожали, – как же нам быть? Ведь если вы нас прогоните, нас всё равно заедят в лесу волки! Так пусть уж скушает нас ваш супруг. Да он, может быть, и смилуется над нами, если вы его хорошенько попросите.