— Я знаю, что здесь лишняя. Так получилось… Извини.

Я точно покраснела. Мне было стыдно. Ужасно.

— Ну уж как получилось… — едва заметно усмехнулся Терёхин и вновь сделался серьезным. — Ладно, я пойду, а то ты и к шести дома не окажешься. Завтра тебе во сколько на работу?

— Мне никуда не нужно. Не беспокойся хотя бы об этом.

— А я и не беспокоюсь, — оборвал он уже зло. — Об этом.

До этой самой секунды голос его был мягкий. Нет, скорее безэмоциональный, как и все лицо. Сказала же, Терёхин блеклый. Как Петух в сказке Сутеева, которого забыли раскрасить. А вот на меня не пожалели красной краски. Сейчас ведь догадается, какое трепло его сестренка.

— Просто удивляюсь, что ты домой не поехала и ждала меня. Марьянка попросила остаться?

Да, допрос с пристрастием. Но я его понимаю — неприятно осознавать, что вот так запросто перед посторонним человеком потрясли твоим грязным бельем.

— Я не рискнула ехать домой одна так поздно, — ответила я твердо. Тоном, каким обычно говорят только правду.

— Извини, — бросил Валера и посмотрел поверх моей головы.

Да, рост ему позволял. На голову выше и… Заматерел. Не толстый, а большой. Просто шкаф. Интересно, какой у него размер пиджаков. Пятидесятый или больше? Нет, на роль Кощея он бы не прошел. На воеводу, если только… Ну, Финист Ясный Сокол, ясен пень, из него даже с бородой не получится. Взгляд слишком колючий.

— Надеюсь, это не будет долго. И они тоже спать хотят.

— Я не хочу спать, — бросила я зачем-то, хотя это не было даже риторическим вопросом.

Валера уставился мне в глаза, но промолчал — слава богу.

— Идешь со мной?

Я мотнула головой. Нервно. Раза три.

— Я здесь подожду. Я вот, взяла для тебя бургер и чай.

Для пущей убедительности я потрясла пакетом.

— Я тебя бесплатно домой отвезу, — скривил он губы в этот раз явно не ради шутки.

Неужели он всегда был таким невыносимым? Его отец всегда был душой компании, а этот, похоже, может быть только главой. Фирмы!

— Можешь не есть, я не обижусь, — ответила я, не отводя глаз. — Здесь полно бездомных собак.

Да что он все пытается прочитать в моих глазах — степень моей осведомленности? Одна вторая — Марианна явно рассказала только половину правды, своей правды. У Никиты вон правда совсем другая. И у его отца — и подавно третья. А я уже сыта их правдой по самое горло. Не хочу больше.

— Я одна из них, — ответил Валера про собак и пошел дальше.

Черт, ну не могла, что ли, прикусить язык? С детьми же работаю. Всех возрастов!

6. Глава 6 "Взгляд буравчика"

— Алька!

Прошло минут пятнадцать. Все их я просидела на скамейке, уставившись в дверь, в которую должны были войти или, скорее, выйти Терёхины, и только сейчас сунулась в телефон, чтобы хоть чем-то убить время. Может, стишок какой-нибудь сочинится, но не успело написаться даже одно слово.

Марианна явилась одна и села рядом. Не совсем — между нами лежал пакет и стояла кружка для бездомного злого пса.

— Валера сказал, что вы встретились, — проговорила Марианна тихо.

Я кивнула, заметив ее косой взгляд.

— Не нужно мне было брать тебя с собой.

— Кто ж знал! — пожала я плечами. — Марьян, если он вдруг будет против дня рождения, не настаивай. Я не обижусь.

— Я обижусь. Это не для него, не для меня, а для Сеньки. Ребёнок не виноват, что взрослые такие тупые. Боже, Аля, какой позор доказывать этим уродам, что ты не верблюд, — она стиснула ладонями виски и опустила голову на грудь. — Знаешь, мой брат, конечно, большой козел, но сейчас мне его жалко. Очень.

Я молчала. Мне вообще лучше молчать. У Марианны просто прорвало плотину. Если я действительно подруга, то должна выслушать и забыть все, что услышала. Хотя забыть будет довольно сложно.