В то лето Джой часто навещала подругу. Начался курс химиотерапии, лечение проходило крайне тяжело, и Сэм с Филиппом находились в постоянном страхе. Каждый раз при встрече с ними Ламмене видели тревогу на их лицах. Барбара переносила процедуры даже хуже, чем Джой. Камилла поступила в Стэнфорд и почти каждые выходные приезжала домой. Джой это немного беспокоило. Однажды она сказала Кристофу, что Камилла слишком привязана к ним и ведет чересчур замкнутую жизнь для девушки ее возраста. Ей нужно набраться храбрости и выйти в мир, считала Джой, хотя бы ненадолго.

«Камилла хочет быть здесь, – с улыбкой возразил жене Кристоф и поцеловал ее. – Она – наш единственный ребенок, не гони дочь». Ему нравилось видеть Камиллу рядом и знать, что оставаться дома с родителями – ее выбор. Когда дочь была моложе, они с женой подумывали о втором ребенке и часто обсуждали это, но их жизнь втроем была слишком счастливой, чтобы менять ее, а после того как Джой победила рак, оказалось уже поздно.

Кристофа не огорчало, что у него нет сына, так он всегда говорил. Он хотел, чтобы однажды, когда они с Джой состарятся, управление винодельней взяла в свои руки Камилла, и не сомневался, что дочь прекрасно справится. Она унаследовала от матери финансовый талант и деловое чутье, а Кристоф намеренно сдерживал рост семейного предприятия, чтобы виноградниками и заводом легко было управлять. Он не стремился стать хозяином необъятной империи, как у Сэма Маршалла, его мечтой была маленькая, однако первоклассная винодельня, такая как шато «Джой». Небольшой, легко управляемый завод вполне устраивал их с женой, они не планировали расширять бизнес, хотя порой им приходилось выдерживать битвы с Чезаре из-за виноградников.

Чезаре работал у них долгие годы, но Джой по-прежнему держалась с ним отчужденно, как с непрошеным гостем, и не доверяла ему. С деньгами на текущие расходы он обращался весьма небрежно, не считал нужным отчитываться перед Джой и обвинял ее в придирках. Она же ожесточенно спорила с ним и требовала объяснений, что приводило в бешенство их обоих. Они постоянно препирались, Чезаре редко выходил из ее кабинета, не хлопнув дверью. Кристоф подозревал, что часть денег он кладет себе в карман, но Чезаре знал каждый куст, каждую лозу в виноградниках и лелеял их, как собственных детей. Он обладал сверхъестественным чутьем и всегда точно знал, что необходимо растениям. Кристоф ценил Чезаре как лучшего управляющего в долине и терпел его нечистоплотность в денежных вопросах. Его больше заботили виноградники, чем лишние траты. Что же до Джой, то она не желала мириться с выходками управляющего и не соглашалась с мужем. У них тоже нередко возникали споры.

Кристоф легко прощал Чезаре мелкие грешки, отдавая должное его знаниям, добросовестности в работе и безмерной любви к виноградникам. В глазах Кристофа эти достоинства с лихвой окупали пропажу нескольких долларов, ему не хотелось поднимать шум по пустякам.

Кристоф был опытным виноделом. Он создал шато «Джой» и добился успеха. Его жена заботилась о практической стороне дела, скрупулезно вела бухгалтерию и следила, чтобы все колесики и винтики в механизме завода крутились исправно. Работая в паре, они прекрасно дополняли друг друга.

Камилла с удовольствием училась в Стэнфорде, заводила новые знакомства, ее окружало множество людей из самых разных уголков Америки и других стран, но, как только у нее появлялась возможность съездить домой, она возвращалась к родителям. Своей специализацией в университете, как и ее мать когда-то, Камилла выбрала экономику. Большинство знакомых студентов надеялись найти работу в Кремниевой долине, в какой-нибудь финансовой компании, связанной с высокими технологиями, или собирались отправиться в Нью-Йорк в поисках места на Уолл-стрит. Камилла хотела лишь одного: окончить колледж и помогать родителям на винодельне. До выпуска оставалось три месяца, ей предстояло завершить дипломную работу и сдать последние экзамены, когда, приехав в долину Напа на выходные, она заметила на мамином столе медицинский бланк – напоминание, что настало время сделать маммографию. Мысленно Камилла вернулась в прошлое, к тем ужасным дням, когда у матери диагностировали рак и ей пришлось в течение года проходить лечение.