– Мы не могли вам сообщить. – Она подняла голову от отцовского плеча и вытерла нос рукой. – Зато вы оставили весточку нам – в тех письмах. Дали знать, что живы… – Бри замолчала, сморгнув последние слезинки, и Джейми торопливо отвел повлажневший взгляд.

– Неправда, – мягко сказал он. – К тому моменту, как вы получили письма, мы были давно мертвы.

– Нет, не были! – упрямо выкрикнула Бри, схватив отца за руку. – Я не стала читать все письма сразу. Разделила их на порции: ведь пока есть непрочтенные строки… вы по-прежнему живы.

– Теперь это все неважно, девочка моя, – вполголоса ответил Джейми, целуя ей руку и обдавая пальцы теплым дыханием. – Вы здесь. С нами. Остальное не имеет значения.

Брианна сжимала в руках старенький дробовик, а у отца было хорошее ружье. Она не собиралась палить по птицам или другой мелкой дичи, чтобы не спугнуть притаившегося поблизости оленя. Дорога шла в гору, и Бри немного запыхалась; капельки пота выступили на висках, несмотря на прохладный день. Отец взбирался все выше с легкостью горного козла, не выказывая ни малейших признаков усталости. К ее огорчению, он заметил, что подъем дается ей нелегко, и кивнул в сторону небольшого уступа.

– Устроим привал, a nighean, – улыбнулся он. – Здесь есть вода.

Он осторожно коснулся ее раскрасневшейся щеки и тут же отдернул руку.

– Извини, малышка. Все никак не привыкну, что ты настоящая.

– Понимаю, – мягко ответила Бри. А затем дотронулась до теплой, гладко выбритой отцовской щеки и посмотрела в раскосые голубые глаза – такие же, как у нее самой.

Джейми вздохнул и нежно привлек дочь к себе. Они долго стояли, обнявшись и слушая крики воронов над головой и журчание воды.

– Trobhad agus ól, a nighean, – ласково сказал он, разворачивая ее лицом к небольшому ручейку, бегущему в расщелине между двух валунов. – Сходи попей.

Вода была ледяной, с легким горьковатым привкусом хвои.

Утолив жажду, Бри смочила раскрасневшееся лицо, и в этот момент отец вдруг резко дернулся. Она замерла, не сводя с него взгляда. Джейми тоже не шевелился, лишь едва заметно кивнул вверх на склон холма.

Тогда она увидела – и услышала, – как сверху сыплется земля и мелкие камушки, с шорохом скатываясь к ее ногам. Затем все смолкло; раздавались только крики воронов. Карканье стало громче, словно птицы кружили теперь совсем рядом. Что-то заметили, подумала Бри.

Вороны и правда приблизились. Один из них неожиданно спикировал вниз, промелькнув над головой, другой продолжал кричать в вышине.

От внезапного грохота со стороны нависающих скал она едва не потеряла равновесие, инстинктивно ухватившись за торчащие из расщелин молодые деревца. Как раз вовремя: послышался глухой удар, скользящий шорох, и тут же сверху, разбрасывая землю и мелкие камни, упало что-то огромное. Тяжело дыша и истекая кровью, оно ударилось об уступ в двух шагах от Брианны и с шумом рухнуло в кусты.

– Спаси и сохрани нас, архангел Михаил, – сказал отец на гэльском, крестясь. Он глянул вниз на качающиеся ветки – неизвестная тварь была еще жива! – а затем поднял глаза.

– Weh![8] – раздался сверху бесстрастный мужской голос.

Гэльское слово было незнакомым, в отличие от голоса. Сердце радостно подпрыгнуло.

– Йен! – крикнула Брианна.

Последовало молчание – только вороны встревоженно галдели над головой.

– Спаси и сохрани нас, архангел Михаил, – потрясенно произнес тот же голос, и через мгновение кузен спрыгнул на узкий уступ, с легкостью удерживая равновесие.

– Йен, это и правда ты! – воскликнула она.

– A charaid![9]