Главная особенность её картин в том, что каждый видит в них что-то свое. Картины словно отражают внутренний мир самого зрителя, поднимая на поверхность все спрятанные эмоции: гнев, боль, страх, обиду, любовь, разочарование.

Главные героини картин – девушки (блондинки, брюнетки, рыженькие). Перед зрителями разворачивается не только их внешность, но и внутренний мир.

И так далее…

Это то, что я прочитала в недавней статье популярного журнала.

- В этот раз Инна превзошла саму себя, - ко мне подходит хозяйка галереи и, по совместительству, менеджер Инны Свободиной - Софья Никарская.

Высокая, плотно сложенная брюнетка. Её волосы собраны в конский хвост, на лице макияж, скрывающий первые признаки морщин. Она изящно протягивает мне бокал с искрящимся шампанским.

- Да, - киваю я, - она хорошо потрудилась.

- Вчера я увидела статью в журнале «Стиль». Они сравнили девушек на картинах с самой Инной. Идиоты, - выругалась она, затем посмотрела по сторонам, чтобы убедиться, что её не услышали, - они только что это поняли! Я уж решила, что они никогда не догадаются. Подумать только! Прошло уже три выставки. Сегодня четвертая. И они только это поняли!

Я молча слушала монолог Сони. Она всегда много говорит. Но, когда её спрашивают о личности художницы, мгновенно становится похожа на рыбу - молчит и хлопает чёрными глазами. Софья всеми силами скрывала автора от посторонних глаз.

Инкогнито. Известно было только имя автора. Такое положение вещей разжигало ещё больший интерес у зрителей и у критиков. Инна никогда не выходила на связь ни с одним из поклонников или с тем, кто желает приобрести одну из её картин. Работы можно было купить только после выставки, и только те, что были представлены.

- Ты очень похудела, Мина, - Соня качает головой. – Я всё равно вижу твои круги под глазами, несмотря на тонну маскировки. Ты не должна себя так истощать.

Я не замечаю разительных перемен в своей внешности вот уже несколько лет. Под моими глазами всегда мешки и круги. Каждое утро я тщательно закрашиваю их. Иногда от этого моё лицо выглядит искусственным, но пусть лучше так, чем показать всем, что ночь для меня страшнее ада.

- Худоба нынче в моде, - я отпиваю шампанское, морщусь, когда пузырьки ударяют в нос.

- Ты и так худая. Куда уж больше?

- Не строй из себя заботливую мамочку, - грубо одергиваю я. – Тебе только на руку мои страдания. И не важно, какие они - телесные или душевные.

- Мина, - Соня испуганно смотрит на меня, - что ты такое говоришь?!

Я никогда особо не церемонюсь с людьми, отвечаю резко, быстро и по факту. А для чего мне заискивать? Мне не нужны ни друзья, ни приятели.

- Наконец-то я вас нашла!

Перед нами возникла невысокая, коротковолосая блондинка в коротком лимонном платье. Она непринужденно улыбнулась, подхватив бокал с подноса официанта.

Катерина Главина -моя лучшая (и единственная) подруга ещё со времен школы.

- Здесь сегодня до чертиков много народа. - Она махнула бокалом в сторону присутствующих. – Хорошо хоть, я все картины уже видела, а то при таком столпотворении ничего не разглядеть. Мина, Соня отлично украсила выставку, правда?

- Как всегда, - сухо киваю я.

- Ого, кто-то сегодня не в духе, - Катя искоса глянула на Софью, та кивнула, подтверждая догадку. – Что-то случилось? - Вопрос уже был задан насторожено.

- Отец срочно вызывал сегодня к себе.

Обе замерли, уставившись на меня.

- И что он хотел от тебя на этот раз? – сипло спросила Катя.

Она, как никто другой, в курсе моих отношений с родителем.

- Не знаю, - я нервно пожала плечами, - Филипыч не уточнил.