Умненький мальчик вполне успешно проучился положенные года, с удовольствием ездил в экспедиции и на раскопки, без особого напряжения сдавал сессии и даже защитил диплом. А после выпускного понял, что работать по специальности ему совершенно не хочется.

Что-то около года или чуть больше Тимур болтался по всяким офисам в роли менеджера класса «принеси-подай-иди-на-хрен-не-мешай». Пока судьба его не занесла в «Сад-Мега». Идиотское название для торгово-офисного центра. Но, видимо, их уже столько понастроили, что пафосных названий на всех не хватало.

Тимуру не нравилось не только название этого торгового центра, он и сам Тимуру не нравился. Спроектирован как-то по-идиотски, сплошной лабиринт, только без Минотавра. Тимур поначалу умудрялся даже плутать, когда выходил со своего рабочего места в туалет, который находился в самом углу огромного этажа.

«Кто так строит, ну кто так строит?!», – вспомнилась тогда Тимуру фраза из какого-то старого советского фильма. Эту же фразу потом его более старшая коллега тоже вспоминала. И рассказывала заодно, что это здание раньше было швейной фабрикой. А потом его продали и переделали под торгово-офисный центр. Поэтому и планировка такая идиотская.

Ну да что теперь. Место работы не выбирают. Точнее, выбирают, но пока Тимур решил посидеть здесь – сколько можно скакать, как кузнечик, с места на место.

Он отчетливо, до мельчайших подробностей помнил тот день. Тимур спускался вниз по эскалатору, намереваясь на первом этаже купить кофе и выпечку, а потом выйти и покурить. Или сначала покурить, а потом – кофе с выпечкой. Ехал на эскалаторе, залипал в телефон, как обычно. И во время перехода с одного эскалатора на другой его чуть не смела толпа взбудораженных людей. Точнее, детей. Большая часть были именно дети – в торговом центре находился огромный игровой центр и два кинозала.

Эта толпа вынесла Тимура почти до самых дверей. Тогда, конечно, никто ничего не понимал. И даже запаха дыма еще не было – по крайней мере, Тимур не чувствовал его. Уже в дверях он вдруг увидел мальчишку с совершенно безумными глазами. Лет шесть, футболка, джинсы. Носки. Без обуви.

– Ты куда на улицу босиком? – зачем-то спросил его Тимур. – Где твоя обувь?

– Там, – он махнул рукой.

– Где – там?

– Там, где пожар.

Так Тимур узнал, что в торговом центре «Сад-Мега» начался пожар. О котором через несколько часов будет говорить вся страна.

Он помнил, как кутал ребенка в свою куртку. Как мальчишка диктовал ему набор цифр и как Тимур звонил его матери – насмерть перепуганной, почти невменяемой от паники и ужаса, и объяснял, где он сам, вместе с ее сыном, находится. Как их вынесла все-таки наружу, в сырой ветреный март, уже дикая, неуправляемая толпа. Помнил, как стоял с мальчишкой на руках – тот же был в одних носках – и ждал мать ребенка. Помнил эту женщину, всю в слезах. Тимур сдал ребенка матери. Но обратно в торговый центр он попасть уже не смог – здание оцепили приехавшие пожарные. Ситуация менялась на глазах, ненормально быстро. Все происходило словно в режиме перемотки.

Тимур стоял, курил и смотрел. Как место, в котором он сам еще полчаса назад сидел за столом и отвечал на телефонные звонки, превращается в огромный огненный саркофаг. Тимур стоял там долго. Просто не мог уйти. Сигареты кончились. Уши и руки без шапки и перчаток заледенели. Но он стоял и смотрел. Как завороженный. Как приговоренный. Так, словно он должен был стоять и смотреть.

Смотреть, как работают пожарные. Среди них выделялся старший – это потом Тимур узнал, как называется должность этого человека и как его звали. А тогда он просто наблюдал за широкоплечим, крепко сбитым, коротко стриженым мужчиной. Даже до них, стоящих в оцеплении, долетал его громкий голос. И было видно, как четко он действует, успевая везде.