Потому что не хочу, чтобы мой сын вырос расчетливым монстром, а с такими исходными данными иначе и не получится. А если родится дочь, то не хочу, чтобы она стала живым товаром и разменной монетой в чьих-то планах.

Выбор сделан. Наверное, именно поэтому после разговора с отцом я на удивление спокойна. Все будет хорошо. Наверное.

Минутная стрелка будто через силу делает круг за кругом, приближая к полуночи, а Смолина до сих пор нет дома.

Я изо всех сил делаю вид, что мне плевать, что меня совершенно не трогает отсутствие мужа, но это полная фигня. Вранье, от которого сводит скулы и хочется биться головой о стены.

Зачем я себя мучаю? Пусть делает что хочет, ведь мы уже одной ногой переступили через линию невозврата. И хоть паспорта по-прежнему пестреют отметками о браке, Кир наверняка уже чувствует себя свободным от обязательств.

В какой-то момент мне чертовски хочется набрать его номер, и поинтересоваться, когда он планирует придти домой, и планирует ли вообще. Это глупо, это неправильно, в этом нет никакого смысла, но меня ломает так отчаянно, что я едва сдерживаюсь.

Хотела полной свободы? Привыкай!

Только это сложно. Гораздо сложнее, чем я думала. Измученные эмоции вперемешку с гормональным фоном, дают дикий коктейль, от которого бомбит похлеще чем от динамита. И только мысль о том, что после звонка станет еще хуже, удерживает меня от действий.

Я не звоню. Не пишу. Всячески отвлекаю себя.

Хочется почитать книги про беременность и детишек, посмотреть игрушки и выбрать коляску, но я не позволяю себе вбивать такие запросы в поисковике, чтобы не наследить, и не оставить зацепок, по которым можно было бы догадаться о моем состоянии. Остаётся только фантазировать о том, как сложится моя жизнь без НЕГО. Наверное, здорово… По крайней мере, я пытаюсь в это поверить.

Досидев о полуночи, я все-таки отправляюсь спать. Полночи тону в тревожных снах, а утром первым делом смотрю на вторую половину кровати. Подушка не смята, простынь уныло холодна.

Он не приходил.

Закрываю глаза и начинаю считать вслух:

— Один, два, три…

Сердце еле бьется.

— Четыре, пять, шесть…

Замирает.

— Семь, восемь, девять…

Наливается тяжестью…

— Десять.

И срывается в дикий галоп.

Я так больше не могу. Хватит. Пусть Смолин хоть потонет в чужих задницах! Я не хочу об этом знать, и думать тоже не хочу.

Поэтому делаю единственно правильное в нашей ситуации. Наскоро собираюсь, бросая в сумку лишь самое необходимое, покупаю билет на самый ближайший рейс и улетаю из города.

В тот же вечер, когда я уже на побережье, удобно устроившись на шезлонге, лениво потягиваю через трубочку свежевыжатый сок и наблюдаю за тем, как волны неспешно накатывают на берег, мне приходит сообщение от Кирилла.

Ты где?

Первый порыв – не отвечать. Но мы не сопливые школьники, чтобы страдать такой ерундой. Поэтому пишу ответное:

Улетела. Вернусь в нужной дате.

И тут же контрольным выстрелом приходит равнодушное Смолинское «Ок», убеждая меня в том, что я все сделала правильно.

3. Глава 3

На расстоянии быть смелой и решительной гораздо проще. Я могу позволить себе игнорировать звонки отца, и не обращать внимания на его гневные послания. Он все грозиться предпринять какие-то меры, но на самом деле рычагов у него практически нет. Только деньги. И он очень сильно переоценивает стремление людей обладать ими. Мое так точно. Я ничего не хочу. Ни машин, ни квартир, ни шопоголичного безлимита, ни всего остального, чего по мнению отца я должна страстно хотеть, и что до дрожи должна бояться потерять.

Я заранее готовилась к отходу, поэтому у меня есть накопления. Никто не контролировал девочку в тратах, в результате девочка смогла скопить приличную сумму.