– Почему бы тебе не сходить в душ? Ужин почти готов, – я слышу напряжение в ее сладком голосе.

Я подхожу к плите, где можно говорить вполголоса, так, чтобы Деб не услышала. Я знаю, что она пытается спрятаться за гостьей, но ее жизнерадостное актерство меня не отвлечет.

– Я думала, что ты работаешь до семи, – говорю я, позволяя резкой нотке проступить в голосе.

– Сегодня было только обучение. Я рано закончила, – она отводит глаза и смотрит, как кипит подливка. Я знаю, что она врет. Балетки возле дивана, посуда в раковине, тарелка с крошками и полупустая кружка из-под кофе. Все как обычно.

Раздражение поднимается у меня в горле, как желчь.

– Ладно, – говорю я с жестким взглядом. – Мне нужно сделать один звонок, и я сразу вернусь.

Я замечаю, как мама морщится. Она понимает, что это угроза.

Я выхожу прежде, чем она успевает ответить.

Когда через десять минут я выхожу из душа, она ждет в моей комнате. Я узнаю сочетание страха и вызова в ее глазах. Она прислонилась к углу моего стола, нервно теребя ручку, хотя я миллион раз ей говорила, чтобы она не переставляла ничего в моей комнате. Честно, не знаю, то ли она назло это делает, то ли просто не помнит.

– Не обязательно звонить твоему отцу до ужина, – обиженно шепчет она. – Мне не нужно, чтобы он на меня орал во время приятного ужина с друзьями.

– Ты сегодня не пошла на работу, мама. Не пытайся врать, – я бросаю одежду для бега в стирку.

– Он уже знает, Кэмерон. Наверняка компания ему позвонила, – огрызается она. И кладет ручку на стопку домашней работы вместо того, чтобы поставить в кружку с изображением набережной Венис-Бич, из которой, как мне точно известно, она ее взяла. Я пересекаю комнату и подчеркнуто ставлю ручку обратно в кружку.

– Почему ты не пошла? – более мягким тоном спрашиваю я. Я расстроена, но знаю, что наступает момент, когда обида и обвинения перестают производить на мать впечатление. – Нам нужна эта работа. Как ты собираешься оплачивать счета?

– Все будет хорошо, – отвечает мама с дерзкой уверенностью. – Я взяла взаймы у сестры.

Она быстро вскидывает голову, словно не должна была говорить мне о займе. Честно говоря, я поражена, что мама сумела дожать тетю Джейн. Единственная мамина сестра живет в Коннектикуте со своим мужем-юристом и открыто презирает свою семью. Надо полагать, тетя Джейн выписала ей чек для того, чтобы откупиться на следующие десять лет.

– Но не рассказывай отцу, – торопливо добавляет мама. – Лучше пусть он считает, что у нас немного сложнее финансовая ситуация.

У меня пересыхает во рту. Мать нечасто вызывает у меня отвращение. Раздражение – да. Жалость – иногда. Моменты, когда ее поведение оказывается настолько низким, что я жалею, что мы родственники, случаются очень редко.

Сейчас наступил один из них.

– Не могу поверить, что ты это сказала, – мой голос становится мрачнее.