– Доброй ночи, леди О’Флахерти, – и зашагал прочь, чтобы присоединиться к танцующим.

– Ты не проводишь меня в комнату, Дом? Я очень устала, – Скай сделала усилие, чтобы ее голос не задрожал. «Дом не должен знать! Он не должен ничего заподозрить!»

– Конечно, дорогая, – нежно согласился он и, поддерживая ее, повел через зал. В комнате она попросила вызвать служанку.

– Нет, любовь моя, я раздену тебя сам, – возразил он. Его голос стал мягким и ласкающим. Это было опасным знаком. – Ни одна женщина сегодня не могла сравниться с тобой, – пробормотал он. – Все мужчины завидовали, что у меня такая красивая жена, и каждый представлял себя с тобой в кровати. Но там могу быть только я. Правда ведь, Скай? – Дом распустил шнуровку и потянул с нее платье. Его пальцы шарили в нижних юбках и тащили их вниз. Потом рубашку. Наконец она осталась голой и дрожала в одних расшитых чулках с золотыми лентами и шелковыми подвязками. Медленно муж обвел глазами полные груди, милую припухлость живота. Руки гладили ее тело, а Скай молила бога, чтобы он удовлетворился сознанием собственника.

– Встань на колени на край кровати.

Она содрогнулась:

– Дом, пожалуйста, не надо. Это может повредить ребенку.

– Вставай на колени, сука, или я поверю тому, что говорили мне глаза, когда с противоположной стороны зала я наблюдал, как блестящий лорд Бурк заботливо склоняется над моей женой и влюбленно глядит ей в титьки! А ты! Ты его поощряла!

– Нет! – Каждый мускул в ее теле напрягся. – Я этого не делала. – Потом, вздохнув, встала на колени на край кровати и оперлась на сжатые в кулаки руки. Сопротивления не будет. Сопротивление приведет к еще худшему наказанию.

Он посмотрел на жену – такую податливую и послушную. Дом был зол на нее и хотел было предаться с ней содому – это извращение она особенно ненавидела, но побоялся повредить ребенку. Это был его сын, и он неразрывно привязывал к нему жену. Без него она сможет убежать к Найлу Бурку и, сделавшись его любовницей, заставить весь Мид-Коннот смеяться над О’Флахерти.

Стоило ему только расстегнуть брюки, и освобожденный кинжал вырвался на свободу. Скай поежилась, и сознание власти над ней возбудило Дома еще больше. Он легко вошел в нее, а руки скользнули под грудь и стали играть чувствительными сосками.

– Так твой кобель обращается с суками на псарне. Я много раз это видел, – пробормотал он и укусил Скай в шею. Она ничего не ответила. К ее облегчению, он кончил быстро. – Я возвращаюсь в зал, – объявил он. – Отдыхай, Скай. – И принялся застегивать одежду.

Несколько минут она молчаливо лежала с залитым слезами лицом. Потом поднялась, сняла чулки, надела мягкий шерстяной пеньюар и снова легла. Если бы она могла ошпарить все свое тело! Она бы это сделала, но и тогда не избавилась бы от воспоминаний о его прикосновениях, от запаха его похоти на своей коже.

Слезы все лились и лились. Слишком все было непереносимым. Новость о том, что отец и Макуилльям предательски разлучили их с Найлом, почти сломала ее. Ненавидеть Найла было проще. Без сил она наконец заснула.

Внезапно ее разбудил звук отпираемого запора. Скай напряглась – вернулся Дом, и, вероятно, пьяный. Продолжая тихо лежать, она надеялась, что он поверит в ее сон.

– Скай, – послышался тихий шепот.

– Найл! – Она села в кровати. – Ты что, с ума сошел? Сейчас же уходи, пока не вернулся Дом. Ну пожалуйста, милорд!

Он тихо прикрыл за собой дверь и запер на замок:

– Дом со своими друзьями пьяный валяется в зале. Мой паж наблюдает за ним. Если он проснется, мальчик предупредит нас задолго до того, как твой муж сумеет сюда добраться. – Боже, как она красива. Черные волосы разметались по плечам, глаза неотрывно глядели на него. Найл присел на край кровати и обнял Скай. – Ты плачешь! – Это был не вопрос, а утверждение.